Подстава. Книга третья

С обучением меня прикрывала Алкеста, она как-то в целом изменила отношение ко мне, словно теперь ее шефом стала именно я, это было странно и непривычно, особенно появившаяся у морфа привычка слушать меня, почтительно склонив голову. Мне от этого сильно не по себе было. К счастью хоть Блондя оставалась собой, что радовало. А еще шефство надо мной полномасштабно взяла Гвен. И все мои свидания заканчивались одинаково - ровно в момент, когда я переступала порог очередной встречательно-организовательной беседки, появлялась Гвен и дословно заявляла, что: «Моя дочь не готова к отношению с мужчинами, но мы готовы рассмотреть кандидатуры женщин, а еще лучше девушек». К счастью, традиционные семейные ценности не позволяли Тайрему пойти навстречу Танаргу в данном вопросе, так что все свидания катились к нестабильному атому. Чему лично я была только рада.

Мне и без свиданий было чем заняться.

Потому что я до одури была озадачена одной конкретной фразой вдовствующей: «Аю, нашим традициям более десяти тысяч лет».

Какие, к детонаторам, десять тысяч?!

Я перепроверяла все трактаты и летописи, все, что могла достать сама, с помощью Эриха, и даже с Роен с парой манускриптов помог, но все равно не сходилось никак.

На данный момент шел 1277 год настоящей цивилизации. Из двенадцати столетий, два прошли в формировании обоих народов, в четвертом веке разделение оформилось уже основательно, в пятом начинаются атаки кочевников на земледельческие поселения, и спустя двести лет достигается определенный консенсус, хотя по факту победили кочевники. Но земледельцы, у которых по каким-то непонятным мне причинам женщины были в основном светловолосыми… при том, что мужики вполне себе являлись брюнетами, выкрутились и в ситуации полного поражения, создав альянс, в котором женщины кочевников несмотря ни на что оставались на вторых позициях. Таким образом, максимум, что можно было сказать о традициях текущей цивилизации – им было от роду лет так пятьсот, не больше.

И тогда остается большой вопрос – к чему говорить о десяти тысячах лет, если мы имеем всего пятьсот по факту?

Этот вопрос пока оставался без ответа.

Днем и ночью, продолжая практиковать интервальный сон, я учила трактаты по добродетели. Именно это качество превозносилось в праведной жене тайремского архонта. Но по сути, жизнь первой жены была сущим адом. Из всего требуемого, я выделила для себя несколько основных пунктов:

Голос жены должен звучать тише голоса мужа, когда же в доме присутствуют гости - голоса жены не должно быть слышно вовсе.

Добродетельная супруга должна вставать в четыре часа утра, в преклонном возрасте в пять.

Ведение хозяйства включает в себя учет расходов, планирование бюджета, а так же, удовлетворение потребностей детей в образовании, и родителей в лечении.

Трудолюбие – не просто достоинство, а целый гребаный образ жизни, ибо безделье грех, отдых – грех, сидеть в присутствии родителей супруга так же грех. По факту брак для местных женщин был не союзом любящих сердец, а переходом в вечное служение, где служить ты обязана всем с утра до ночи и спать в лучшем случае пять часов в сутки… это если сильно повезет. Женщина, управляющая хозяйством, экономна и трудолюбива, бережлива и прилежна. И еще строга с прислугой. Очень строга.

Религиозные обязанности. Добродетельная жена должна была взять на себя все религиозные обязанности. Она должна была устраивать поминальные торжества по предкам, в случае же кончины кого-либо в семье ее обязанностью было устройство похоронных церемоний, контроль за надлежащим исполнением скорби и поддержание каменного изваяния супруга в надлежащем виде…

И вот где-то тут мой мозг сделал стойку. Как гончая на охоте.

«Поддержание каменного изваяния супруга в надлежащем виде»?! Серьезно. Не статуи, не памятника, ни именной таблички, которой удостаивались остальные члены семьи, а поддержание каменного изваяния супруга в надлежащем виде? Возможно, я бы не обратила на это внимания, сочтя за огрехи перевода или вообще пропустила бы… но я никогда не забуду как каменел в моих объятиях Эрих. Буквально превращаясь в камень!

И тут с урока вернулась Алкеста.

Морф шипя и сквернословя уползла в кровать - спать. С того момента как мы перебрались к Гвен, а моя танаргская семья жестко потребовала этого, более не нужно было скрываться, так что мы просто перетащили все из полуразрушенного дворца вдовствующей сюда, слугам все равно было запрещено входить в этот дворец.

- Алкеста? - позвала я, когда морф уже захрапела радостно.

- А чтоб тебя целым астероидом! – высказалась она.

Иногда я подумывала о том, что ругань Алкесты можно было записать в отдельный разговорник и неплохо заработать на этом. Но не суть.

- Вопрос: Что должна делать добродетельная жена в случае кончины супруга? - спросила я.

Ответ последовал незамедлительно:

- Рыдать так, чтобы кишечник порвался, не менее семи дней в случае смерти родителей мужа и три года в случае смерти супруга, - сонно пробормотала морф.

- Кишечник порвался? – охренела я.