Подумай дважды

Он пришел сюда, чтобы поговорить еще раз. Она ушла из больницы печальная и поникшая, хоть и пыталась держать марку. Егору казалось, что у него разрывается на части сердце, когда он смотрел ей вслед. Бритт не мог броситься за ней тут же. Вероника нуждалась в его присутствии, поддержке. Сейчас он был ей нужнее. Только тогда, когда женщина забылась сном, он отправился к Симе.

Бритт не знал, что скажет ей. Его голова отказывалась думать, настолько сильным и неожиданным оказался шок. Он лишь надеялся увидеть Симу еще раз. Вероника настаивала на отъезде. Егор уговаривал ее подождать еще пару дней, пока минует опасность повторного кровотечения, но Ника плакала, хотела видеть рядом маму. Она впервые при нем упомянула о матери, и Егор сдался, решив, что Вероника действительно нуждается в женской поддержке. Он договорился с санавиацией, естественно не бесплатно, что их доставят домой самолетом под присмотром врачей. Уже завтра они улетят отсюда. От Симы. Это его убивало. Он только-только снова нашел ее.

Егор выключил сигнализацию, сел за руль и просидел так некоторое время, надеясь, что Серафима все же появится. Потом завел мотор и отправился в гостиницу – укладывать вещи. Еще утром он собирался пообещать Симе рай на Земле, а сейчас не чувствовал уверенности в завтрашнем дне. Это уже случалось с ним в молодости, и теперь Егор опасался повторения. Он должен что-то решить – окончательно и бесповоротно.

- Мамочка!

Едва Серафима захлопнула входную дверь, Юля прижалась к ней, крепко обняв.

- Что ты делаешь в прихожей?

Сима присела рядом с дочерью и заправила выбившиеся из косичек прядки.

- Я смотрела в окно. Ждала, когда ты придешь. Или папа.

Симе снова захотелось плакать, но она сдержалась.

Из кухни выглянула Таисия Михайловна и сообщила:

- Ужин - через пятнадцать минут.

Сима кивнула и, подняв Юлю на руки, вошла в комнату, села вместе с ней на диван, прижала к себе аккуратную головку и вздохнула. Ее девочка прежде никогда не торчала у окна. Если бы не Таисия Михайловна, Юля все дни проводила бы у телевизора или играла с любимой куклой.

- Как прошел день, котенок?

- Наверное, хорошо.

- Почему же «наверное»?

Юля пожала узенькими плечиками.

- Мамочка, почему папа с нами больше не живет?

Пытливые серые глаза уставились ей в лицо.

Что же, этого вопроса следовало ожидать. Удивительно, что Юленька задала его спустя несколько дней после того, как Кеша переселился в дом своих родителей. Он не хотел. Сима настояла. Старшие Грибовы пол года назад, после смерти старшего сына, переселились в Тель-Авив, и дом пустовал.

В распорядке дня Юли это мало что изменило. Иннокентий звонил и разговаривал с дочерью, вчера водил ее в кукольный театр. Несмотря на это смышленая девочка не могла не заметить, что исчезли многие из его вещей, и вечером он вообще отсутствует.

Сима так и не придумала, что скажет ребенку. Приходилось импровизировать. Как же это трудно!

- Мы с твоим папой поссорились, и теперь живем отдельно.

- Со мной он тоже поссорился?

- Нет, котенок. Папа любит свою дочурку.

- Тебя он тоже любит.

- Не знаю, милая. У взрослых все по-другому.

- Вы можете помириться.

- Вряд ли. Это слишком серьезная ссора.

- Мы больше не пойдем гулять все вместе?

- Ты с папой – обязательно. Возможно, когда-нибудь и я с вами. Не могу обещать, котенок.

Дочь прижалась к ее груди и обхватила ручками за шею. Они молчали некоторое время, но потом Юленька встрепенулась.

- Приходил незнакомый дядя.

Сердце Симы замерло, но она заставила себя говорить спокойно.

- И что он сказал?

- «Извините, что побеспокоил».

- И все?

- А перед этим, что его зовут Егор. Я не запомнила фамилию. Он спрашивал госпожу Симакову. Значит, тебя. Мамочка, а почему ты – Симакова, а я – Грибова?

- Я не поменяла фамилию, когда выходила замуж.

- Почему?

Детские вопросы. Как сложно на них отвечать.

Сима задумалась, пытаясь придумать что-то подходящее для ушей ребенка.

Она никогда не размышляла над этим прежде. Лишь теперь поняла, что, если бы на месте Грибова в то время оказался Бритт, она не задумываясь ни на минуту, взяла бы его фамилию. Сима не любила будущего мужа, но не могла признаться в этом дочери.

- Мне показалось, что «Серафима Симакова» звучит красивее, чем Грибова.

- Я тоже смогу выбирать?

- Когда вырастешь, конечно.

- Мне это нравится. Скорее бы стать взрослой.

Сима улыбнулась и поцеловала дочь в мягкую, как бархат, щечку.

- Не торопись. Еще все успеешь. – В комнату заглянула Таисия Михайловна и сообщила: – Ужин на столе.

- Хочу мороженое на десерт, - сообщила Юля.

- Договорились.

Егор. Зачем он приходил? Неужели, что-то решил? Тогда бы он дождался, чтобы сообщить лично. Может, торопился?

Так хотелось позвонить, услышать его голос. Нельзя. Нужно набраться терпения и ждать.

Она не станет навязываться ему ни при каких условиях. Сейчас лучше сосредоточиться на разводе.

Глава 16

Он открыл дверь своим ключом, вошел в комнату и ужаснулся. Женщина лежала на кровати, с отекшими лодыжками, словно бегемот. Она приподнялась на звук его шагов, и на одутловатом, некогда красивом, а сейчас почти устрашающем лице появилось подобие улыбки.