Подвеска Кончиты

– Отчего же, – ответила Дайнека. – Клеить конверты – мечта всей моей жизни.

– Заканчивай, – Ирина бросила взгляд на часы. – Шесть тридцать. Идем со мной.

– Куда? – натянув курточку, Дайнека догнала ее уже в коридоре.

По дороге к машине выяснилось, что они едут на вечеринку по случаю премьеры мюзикла «Юнона и Авось» в Красноярском театре.

– Но сначала пойдем на саму премьеру, – сказала Ирина.

– Ты же смотрела этот мюзикл в Ленкоме.

– Как говорится, почувствуйте разницу, – Ирина села в машину и указала на место рядом с собой. – Давай, быстро. Я уже говорила, история командора для Турусова – особенный пунктик. И если он идет на премьеру спектакля, который сам же профинансировал, а потом устраивает вечеринку, мы, его соратники, должны быть рядом.

Дайнека села в машину и недовольно уставилась в окно.

– Что-то случилось?

– Вчера ночью убили подругу моей матери. Ломашкевич считает, что убить хотели меня.

Не успев набрать скорость, Ирина затормозила.

– Подожди… Ты это серьезно?

– Я никогда не забуду ее лица… – прошептала Дайнека. – Оно посинело. Это было так страшно…

– Как все случилось?

– Ночью кто-то забрался через окно в комнату и задушил ее.

– Задушил? Как и тех, что в вагоне…

– Думаешь, это связано?

Не ответив, Ирина спросила:

– Что еще говорит Ломашкевич?

– Что за нами в тот вечер с улицы наблюдали. Квартира на первом этаже…

– А ты где была, когда случилось убийство?

– В другой комнате, у соседки. Я спала там, потому что Тина была у матери.

– Все ясно.

– Что?

Ирина помолчала и, наконец, выдала:

– Ты свидетель.

– Свидетель чего?

– Не знаю.

– Ерунда какая-то… – мрачно проговорила Дайнека.

– Ломашкевич сказал тебе, как вести себя дальше?

– Велел немедленно уезжать.

– И ждать, пока тебя найдут и убьют? – Ирина недобро улыбнулась. – Тебе самой нужно искать убийцу! Пока он не нашел тебя.

– Легко сказать…

– Другого выхода у тебя нет, – заключила Ирина и тронулась с места.

В театр они приехали ко второму звонку. В фойе Ирина представила Дайнеку Турусову. Он выглядел триумфатором, будто досрочно выиграл выборы.

– Вот, Геннадий Андреевич, наш стажер Людмила Дайнека. Кстати, студентка московского вуза.

Турусов улыбнулся и обнял Дайнеку за плечи.

– Это хорошо, толковые люди нам очень нужны, – он отпустил ее и слегка подтолкнул к двери в зрительный зал: – А теперь – идите. Пора начинать.

Сев в кресло, Дайнека достала платок и вздохнула:

– Сейчас наревусь…

Ирина вскинула брови:

– Это еще почему?

– История грустная.

– Ну-ну…

В зале понемногу стемнело, подняли занавес, и спектакль начался. Когда запели про белый шиповник, Дайнека, как и обещала, заплакала.

«Для любви не названа цена, лишь только жизнь одна, жизнь одна-а-а…» – пели герои, а она с упоением лила слезы.

«Их схоронили в разных могилах, там, где старинный ва-а-ал. Как тебя звали, юноша милый, только шиповник зна-а-ал…»

На вечеринку, которую Геннадий Андреевич устроил в буфете, пришли все исполнители, администрация театра и кое-кто из предвыборного штаба. Заплаканная физиономия Дайнеки привлекала излишнее внимание окружающих, поэтому девушки быстро ушли. Ирина предложила переночевать у нее. Такая возможность исключала поздний визит к родственникам. Дайнека согласилась и в машине все еще хлюпала носом.

– Ты очень сентиментальна, – заметила Ирина.

– Подумай только, они так любили друг друга!.. И у них никогда не будет второй жизни… – она снова уткнулась в платок.

– Разве можно так близко к сердцу принимать то, что случилось двести лет назад?

– Можно.

– Чтобы успокоить тебя, повторюсь: не так уж он ее и любил.

– Этого тебе знать не дано, – упрямо возразила Дайнека.

– Когда делала передачу про Резанова, я много всего прочитала. Письма, донесения, документы… Николай Петрович был сухим прагматичным чиновником и, как говорят, карьеристом. Знаешь, что он писал в донесении графу Румянцеву? Что для достижения своих целей ежедневно «куртизировал гишпанскую красавицу» и так увлек ее рассказами о другой, лучшей жизни, что лишь только сделал ей предложение – тут же получил согласие.

– Я не знаю, что такое куртизировать… – недоверчиво пробурчала Дайнека.

– Ухаживать или, как говорили тогда, волочиться.

– Только не убеждай меня, что он был подлецом. К тому же насчет донесения графу… Ты хотела, чтобы он написал ему, что влюбился?

– Резанов был деловым человеком. И у него была цель – купить хлеб и спасти колонию на Аляске. К тому же он был вдовцом. Почему бы не жениться на шестнадцатилетней красавице?

Дайнека ответила просто:

– Я знаю, что он ее очень любил.

– Ну, тогда я расскажу тебе, что было после того, как Резанов покинул Кончиту. Может быть, ты что-нибудь поймешь. Сначала он отвез провизию в Ново-Архангельск. Потом на той же «Юноне» пересек Тихий океан и оказался в Охотске – главном восточном порту Российской империи. И что, ты думаешь, он затеял? – Ирина торжествующе глянула на Дайнеку. – Отправил два корабля, «Юнону» и «Авось», к южному берегу Сахалина, чтобы сделать зачистку и разогнать японские поселения! Кораблями командовали все те же – Хвостов и мичман Давыдов. Обиделся, видишь ли, что японцы не стали с ним торговать!