Подвиг 1981 №4

Старому Дэну, как его все называли, было уже под шестьдесят. При ходьбе он заметно прихрамывал и стрелял таким образом, что подвергал опасности любого человека в радиусе одной мили. В довершение всего у него начисто отсутствовал глазомер. Однако старый Дэн был опытным, поднаторевшим в разных переделках егерем и первоклассным следопытом.

— Береги себя! — напутствовал друга Кимати.

— Желало удачи! — повторил Фрэнк и, развернувшись, укатил в сторону Ривер-роуд.

Глава 11

На следующий день по приезде Кимати уже занялся делами лавки. Дядю он отослал за новой партией товаров. Старик было возроптал — незачем, мол, заказывать всего помногу, но Кимати удалось его переубедить. Если уж заниматься торговлей, так с размахом. Дядя отправился в город, а Кимати заперся в лавке и начал придавать помещению новый вид. София тем временем убиралась и двигала мебель в квартире.

В полдень он устроил перерыв на обед. София принесла ему в лавку курицу и чапати. Она увидела, сколько дел успел он переделать за утро, и осталась очень довольна.

В час дня вернулся дядюшка. Он подъехал к лавке на грузовичке «матату». В кузове было товаров на десять тысяч шиллингов.

— Здесь пахнет как-то иначе, — сказал он, войдя в лавку.

— Выгребли мусор из проулка, — с гордостью пояснил Кимати. — Я нанял рабочих, и они в два счета управились.

— Нанял? — Лицо дядюшки исказила боль. — Это дело городского совета, мы не обязаны платить из своего кармана!

— Вот что, дядя, — ответил Кимати, — все теперь здесь будет по-новому. Нам ждать помощи не от кого, делать все придется самим.

— Может, не стоит чересчур уж замахиваться? — нерешительно промямлил старик.

— А чем тебе не нравятся большие магазины? — спросил Кимати.

— Своими размерами, — с несчастным видом ответил дядюшка Едок.

Когда товары разгрузили и расплатились с водителем, Кимати и дядя заперлись в лавке и в течение трех часов разбирали и расставляли по полкам новую партию, навешивали ярлычки с ценами. А к вечеру широко распахнули двери, приглашая покупателей в преобразившуюся «Бакалею Едока». И те не заставили себя ждать. Они дивились тому, как выглядит теперь лавка, и накупили разных товаров, за которыми обычно ходили в другие магазины.

Для привлечения клиентов Кимати преподносил бесплатно, в качестве премии, одну из гонконгских игрушек каждому, кто тратил в лавке больше двадцати шиллингов. Поначалу эта затея пришлась дядюшке не по вкусу.

— Это же рождественские игрушки! — причитал он.

— К рождеству закажем новую партию, — успокоил его Кимати.

Но старик еще долго качал головой — чистое безумие раздавать товары даром!

Однако вскоре на его лице заиграла улыбка — деньги так и сыпались в деревянный ящик, заменявший кассу.

Игрушек хватило на два дня. Они заказали новую партию, но теперь премия полагалась лишь тем, кто оставлял в лавке сорок шиллингов и больше. Через неделю Кимати изменил правила — поощрялись уже те покупатели, кто брал товаров на сто шиллингов. Еще через три недели премии были вообще отменены, однако покупатели по-прежнему валили в единственную лавку на Гроген-роуд, где каждого из них хозяева знали по имени и обслуживали с радушием и приветливой улыбкой. В часы «пик» перед ужином, когда в лавке бывал особый наплыв посетителей, за прилавок вставали все трое: Едок, Кимати и София. С пяти до девяти, то есть до самого закрытия, они буквально сбивались с ног.

«Бакалея Едока» прославилась на всю округу. Доходы подскочили, так что молодожены смогли обставить квартиру, на кухне появилась большая газовая плита, целый набор сверкающих никелем и эмалью кастрюль и сковородок. К концу первого месяца оборот достиг двадцати тысяч шиллингов, и у компаньонов были все основания торжествовать.

Но как раз в это время возникли первые осложнения.

...Они уже собирались закрываться, только что ушел последний покупатель. Как обычно, в девять часов, задвинув засов на входной двери, занялись подсчетом дневной выручки. Сидя за столиком в подсобном помещении, дядя Едок доставал из деревянного ящика, разглаживал и сортировал смятые бумажки. София пересчитывала серебро. Кимати держал перед собой наготове раскрытую учетную книгу, куда каждый день записывалась выручка.

Внезапно раздался стук в дверь. Они подняли головы, оторвавшись от своих занятий, и переглянулись. Кимати высунулся в дверь, ведущую в торговое помещение, и крикнул:

— Закрыто!

Стук тем не менее повторился.

— Говорят же вам — лавка закрыта! — снова выкрикнул Кимати.

Однако в дверь опять забарабанили. Кимати зажег свет в лавке и пошел через торговое помещение к входной двери.

— Что вам надо? — спросил он,

Ответа не последовало,

— Извините, но лавка уже закрыта. Пожалуйста, приходите завтра — милости просим!

Он уже повернулся, направляясь обратно в закуток, но тут снаружи донесся голос:

— Дядя Едок, это я!

— Что вам угодно? — снова спросил Кимати.

— Я к хозяину. Надо с ним потолковать.

Кимати заколебался.

— Дядя, — позвал он старика, — это, оказывается, к тебе.

В закутке раздался какой-то шорох, но дядя не откликнулся.

— Дядя! — снова позвал Кимати.