Подвиг

— Арестуйте их! Арестовывайте их как можно больше! Я вам даже дам список самых зловредных. Есть, например, Цой, который недавно уходил в Кентаи. Что он делал в Кентаи? Я дал ему в слепоте отпуск. Мой приказчик дал. Казните его — и дело с концом.

— Мы сами знаем, что нам делать, господин Сен.

В тот же вечер из заводского поселка были изъяты пятьдесят человек.

Увы, увы! К сожалению, кореец Цой скрылся неизвестно куда. Точнее, ему было отказано от места за болтовню о Кентаи два дня назад. Ему удалось поступить кочегаром на китайский пароход.

Теперь он плывет где-нибудь по Желтому морю.

На юг… На острова…

Удивительную тоску испытывает кочегар парохода «Чжу И» в день полного тумана циклона, проходящего полосой по Тихому океану.

В руках его черная железная лопата. Огромный сквозняк уносится в люки. Из топок пышет горячий ветер, от которого сохнет кожа. В топках со свистом мечется красный огонь.

Машина грубо стучит. Из липких, стекающих каплями стен выходит разболтанный визг железа, опущенного в воду.

А ну-ка, подавай угля, подавай угля!

Когда глядишь вверх, ты видишь холодную сырость и чувствуешь лестницу, винтом поднятую в темный колодец. Этот колодец качается в глазах вместе с пароходом, пляшущим на мертвой зыби.

В туман качка ужасна. Она сопровождается странной неподвижностью воздуха и безмолвием моря.

А ну-ка, бей лопатой! Вкопайся в уголь, пока не заболит внизу живот, пока не заколет бок.

Под топками стоит высокий куб с кипяченой водой. Выпей из кружки! Вода пахнет углем и жестью. Как называется гнутая железная палка, брошенная на угольный сор? Хватай ее, шуруй уголь в топках.

Огонь кидается в глаза. Глаза высыхают. Попробовал бы ты сейчас заплакать!

В истории капитана Аратоки как будто действуют два человека — так резко отличаются его слова и поступки до и после «апофеоза». Ни одно из свидетельств, имеющихся у вас о школьной и служебной жизни капитана, ничего не говорит о его особой любви к изречениям, о страсти к сочинительству или глубоких познаниях, доставивших ему впоследствии место военно-воздушного эксперта в Женеве.

Однако уже через несколько дней после чуда в Кентаи японские репортеры опубликовывают из номера в номер различные глубокомысленные и плоские его афоризмы.

Он проявляет любовь к цитатам.

«Война есть создатель, голод — разрушитель всего великого», — говорит он.

Он пишет в книгах автографов ряд небольших стихотворений, которые я имел случай несколько раз приводить в этой повести — в конце глав.

Заинтересованный этим, я отправил письмо в Токио, в газетный концерн, как мне казалось, способный дать мне ценные сведения…

А где госпожа Гинко?Где милая госпожа Гинко?Где завязывающая бант на животе,Опытная госпожа Гинко?Не могу вам это рассказать,Спросите у того боцмана,

Спросите у того сифилитика,Спросите у того конторщика,Улыбающегося самому себе.(Песня)О великое слово долг,О великое слово месть,О великое слово полк,О великое слово честь,Вы хотите знать, отчегоЯ геройски мог поступить.

Нужно вам узнать для того,Как помножить СМЕТЬ на УБИТЬ.(Поэма о капитане Хиросо, Юса, Осака, 1927)

Глава двадцать первая

ПИСЬМО

%Милостивый государь, гражданин Лапин.

Благодарю Вас за Ваше любезное письмо.

Чиф-эдитор нашего газетного предприятия, несмотря на чрезвычайное свое перегружение текущей работой злобы дня, внимательно ознакомился с Вашими пожеланиями и поручил мне сообщить Вам следующее.

Принося Вам поздравления за Вашего лестного для нас внимания, выразившееся в лестном намерении написать книгу посвящении нашему герою национальности г. кап. Аратоки Шокаи, кавалера ордена Золотой ястреба, г. Чиф-эдитор, однако, выражает свое незначительное сомнение, для того, что ваше намерение иметь не истинно ориентировочный ондерграунд.

Мы, к сожалению, не имеем физической возможности выслать Вам тот материал и документации, которыми пользовался г. Куропи С., составивший отпечатанную нашим предприятием брошюру о чуде в Кентаи, имевшем акцидент с нашим героем национальности г. кап. Аратоки Ш. кав. орд. Зол. ястреб. Упомянутая документация есть собственность Военного Министерства и в настоящее время, к сожалению, не имеет возможности быть Вам представленным, как мы того бы имели пожелание.

Тем не менее, спеша поспешествованию осуществления Вашего желания, г. Чиф-эдитор просил передать Вам следующие ноты, коими по нашего мнения следовало бы иметь в виду для Вашей прекрасной будущей книги.