Подвиг одного завода

Потом, уже в академии, защищали дипломные проекты. Мне была предложена новая по тому времени тема — применение пневматического досылателя снаряда и полузаряда в ствол 180-мм орудия. Раньше в орудиях такого калибра были цепные досылатели. И вот Виктор Спиридонович Петрикевич (он закончил академию на год раньше нас и работал в конструкторском бюро Ленинградского металлического завода) разработал пневматический досылатель. Под руководством Алексея Александровича Флоренского я работал в конструкторском бюро над своим проектом. Трудился не зря. Дипломный проект был оценен высшим баллом. Мне объявили благодарность и наградили денежной премией.

В декабре 1932 года состоялся выпуск. Военные инженеры получили разные назначения — в Ленинградский артиллерийский научно-исследовательский морской институт, в конструкторские бюро, на оборонные заводы, в центральные учреждения Военно-Морского Флота и оборонной промышленности. И я горжусь, что мои однокашники успешно справлялись со своими обязанностями, в дальнейшем многие из них занимали ответственные должности. Например, Е. С. Яновский стал уполномоченным артиллерийского управления Военно-Морского Флота по приемке вооружения, Н. П. Дубровин — заместителем командующего Северным, а затем Тихоокеанским флотами по тылу. Этот список можно продолжать.

Я получил назначение в Главное военно-мобилизационное управление Наркомтяжпрома СССР старшим инженером по морской и береговой артиллерии. Считаю, что мне очень повезло. Главным образом потому, что попал я в хороший коллектив, в котором трудились и молодые, и опытные специалисты. Возглавлял его заместитель наркома Иван Петрович Павлуновский — ближайший соратник Феликса Эдмундовича Дзержинского и Георгия Константиновича Орджоникидзе, член ВКП(б) с дореволюционным стажем. Позже о нем и о других своих товарищах по работе я расскажу читателям. А теперь вернемся к лету 1942 года.

В Ленинград мы вылетели на двух транспортных самолетах. Они были до предела загружены ящиками с продуктами. Свободного места практически не оставалось, и нам (в группе было пять человек) пришлось лететь, конечно, без комфорта. Но не о нем мы тогда думали.

До Тихвина добрались благополучно, хотя пилоты и роптали на перегрузку машин. А здесь дело застопорилось. Что-то не ладилось с одним самолетом. Все-таки перегрузка дала себя знать. Пришлось заночевать в городе. Однако заночевать — не означало отдыхать. Пока техники проверяли самолет, мы принялись за груз. Ящики и посылки с продуктами разместили равномерно по всему фюзеляжу, укрепили их. И лишь днем, когда все неполадки в самолете были устранены, взяли курс на Ленинград.

Воздушный мост Москва — Ленинград действовал с 1941 года. По нему в город на Неве доставлялись продукты, медикаменты, боеприпасы, а оттуда вывозили раненых, женщин и детей. Летать было небезопасно: в воздухе господствовала фашистская авиация. Опасность не миновала и летом 1942 года, хотя положение тогда несколько изменилось.

На подступах к Ленинграду нас встретила четверка истребителей. Самолеты шли на предельно низкой высоте.

Приземлились на одном из ленинградских аэродромов.

Вскоре вместе со своими заместителями, людьми для разгрузки самолетов и транспортом прибыли директор завода «Большевик» А. И. Захарьин и директор Государственного оптико-механического завода (ГОМЗа) В. Н. Семенов. Их заранее известили о нашем прилете. Договорились, что продукты лучше хранить на этих заводах. Для этого здесь были подготовлены необходимые складские помещения.

Наша группа устроилась в гостинице «Астория». Все были размещены в одном большом номере. Зашли в комнату, посидели немного, и каждый — по своим делам. Вместе с Александром Евгеньевичем Добровольским направились в горком партии. Но потом, когда оказались на улице, захотелось хоть немного пройти по Ленинграду, почувствовать его пульс и дыхание.

Первое, что мы ощутили — отсутствие былого неумолчного гула большого города. Он показался нам каким-то обескровленным. На улицах появлялись прохожие, но их было значительно меньше, чем до войны. Оживленнее выглядел Невский проспект. Однако там мы не увидели ни одного автомобиля. Поэтому и Невский показался нам каким-то странным. Заметны разрушения.

Вглядываемся в ленинградцев. Вот идут дети. Худые, синеватые. Под тонкой кожей — фиолетовая сеть жилок. Застывшие лица, напряженно-внимательные взгляды женщин.

Следы блокады на каждом шагу.

И в горкоме партии, и в штабе Балтийского флота, и в других организациях принимали нас тепло и радушно. После вручения посылок все сердечно благодарили Дмитрия Федоровича Устинова за внимание и заботу.

Позже такие же посылки мы вручали и на заводах. Вот что вспоминает об этом главный механик Металлического завода Георгий Андреевич Кулагин:

«Передо мною гора еды. Колбаса, сыр, шоколадные конфеты… Это — посылки от наркома, которые привез Хазанов. Пока их везли с аэродрома, развешивали на ГОМЗе, распределяли, много было слухов и переживаний.

Вручены посылки сорока одному человеку…»[6] (Только на Металлическом заводе. — Б. X.)