Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России (1849-1855 г.)

28 августа на пути нашего следования из Петровского в Николаевское, в лимане у мыса Пуир, внезапно засвежевшим, почти штормовым северным ветром, катер со всеми нами выбросило на берег, так что мы двое суток должны были провести в гилякской юрте в селении Пуир, и только к вечеру 1 сентября добрались до Николаевского. К этому времени пароход «Аргунь» успел исправить свои повреждения в машине, а потому утром 2 сентября я и отправился на нём к фрегату «Паллада». К вечеру 4 сентября мы подошли к фрегату, который в это время, несмотря на всевозможные неблагоприятные обстоятельства, одними своими средствами, без всякой паровой помощи, успел пройти самую трудную и опасную часть сахалинского фарватера {Эта часть сахалинского фарватера, именно та, у которой течение из реки встречается с течениями из Татарского пролива и Охотского моря, и намывает банки; фарватер извивается между ними.}, так что до бара; северного фарватера оставалось ему не более 35 миль (65 км), то-есть пространство, которое, при сколько-нибудь благоприятных обстоятельствах, он мог бы пройти в один и много два дня, а на северном рейде у бара ожидать сизигийной полной воды. Этот бар имел длины всего около 3/4 мили (1,4 км);

за ним шёл северный прибрежный фарватер, на котором глубина при малой воде оказалась от 3 1/2 до 5 сажен (6,4–9 м), а в реке от мыса Тебах до Николаевского поста — от 6 до 15 сажен (11–27 м).

Рано утром 5 сентября с юга подул тихий ветер, и фрегат, имея впереди под парусами шлюпки, ограждавшие банки фарватера, шёл за ними к северу по глубинам от 5 до 8 сажен (9-14 м), со скоростью 3 1/2 узлов (6,5 км).

Имея в виду, что при таких благоприятных обстоятельствах фрегат скоро достигнет северного рейда, я, чтобы запастись дровами на ближайшем берегу, отправился на пароходе на мыс Уса, имея намерение сколько возможно поспешнее выйти к фрегату на северный рейд. С помощью парохода и с часу на час ожидавшейся шхуны «Восток» провести фрегат через бар и обеспечить, таким образом, вход его в Амур было весьма легко, тем более, что глубина его на северном баре в полную воду достигла до 19 футов (5,8 м), фрегат же имел осадку в 18 футов (5,5 м).

Таким образом, если бы во время перехода южной части лимана при фрегате имелись паровые средства, то-есть шхуна «Восток» и пароход «Аргунь», то он уже был бы на северном рейде, а так как последний довольно хорошо защищен, то стоянка его уже была бы спокойной, тогда как по всему сахалинскому каналу, особенно при северо-западных и северо-восточных ветрах, стоять на якоре было не безопасно.

В ночь с 5-го на 6-е число «Аргунь» встал на якорь у мыса Уса на глубине 12 футов (3,6 м); был штиль, но после полуночи начал задувать северо-западный ветер и к 3 часам утра превратился в шторм. Пароход «Аргунь» под парами и на двух якорях едва мог отстаиваться; каждую минуту мы ожидали, что у нас лопнут канаты и пароход выбросит на подветренный берег, находившийся от нас в одной миле.

Шторм продолжался до вечера 8 сентября, когда ветер вдруг переменился, задул с юга и начал стихать. Пароход имел серьёзные повреждения в машине, что и понудило меня, пользуясь попутным южным ветром, 9-го числа под парусами следовать для исправления в Николаевское; мы едва дотащились до него к ночи 10 сентября. Между тем 5 сентября из Петровского в Николаевское пришел катер с различными запасами. Д. И. Орлов с ним прислал мне известие, что 2 сентября из Аяна на петровский рейд пришел корабль Российско-Американской компании с различными товарами и запасами, к выгрузке которых он и приступил; что шхуну «Восток» генерал-губернатор послал из Аяна на Камчатку с важными распоряжениями, с почтой и чиновниками и, наконец, что компанейский корабль будет ожидать моих распоряжений.