Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России (1849-1855 г.)

Между тем, в ожидании десанта с Камчатки, дабы не терять времени, я хотел начать доставки запасов и товаров в Николаевское для обеспечения как этого поста, так и постов Мариинского и Александровского, а вместе с тем и испытать, до какой степени возможно плавание по лиману и по Петровскому заливу {Повидимому, Г. И. Невельской подразумевает под этим названием залив Счастья или часть его, ближайшую к Петровскому. (Прим. ред.).

} на таком маленьком пароходике, какой был прислан в экспедицию. Поэтому, нагрузив запасами наш маленький ботик и взяв его на буксир к этому пароходику, названному мной «Надеждой», я, при самых благоприятных обстоятельствах, 19 августа, отправился с Бачмановым в Николаевское. Только что мы вышли из залива, пароход начало заливать, и более половины дымогарных труб в котле, оказавшихся перержавленными, лопнуло. Таким образом, в навигацию 1853 года «Надежда» была для нас бесполезна, и мы остались при тех же ничтожных перевозочных средствах, какие до сего времени имели, то-есть при двух шлюпках и гилякских лодках. Пароходик, кроме того, не имел никаких мореходных качеств и оказался совершенно неспособным к плаванию по лиману, а потому нам предстояло развести из Петровского продовольствие и различные запасы в Николаевский, Мариинский и Александровский посты на мелких судах. Однако всё обошлось благополучно: мой деятельный и искусный помощник А. В. Бачманов, в моё отсутствие на Сахалине снабдил все эти посты.

После всего сказанного не странны ли были упомянутые выше распоряжения, чтобы я с помощью такого пароходика провел компанейский бриг «Константин» в осеннее время через лиман из Охотского моря в Татарский пролив, и ещё в то время, когда в лимане вообще господствуют свежие ветры, разводящие сулой и неправильное волнение, бороться с которым возможно только настоящему морскому пароходу. Н. В. Буссе, как офицеру, попавшему сюда из гвардейского полка, это казалось весьма просто и возможно, и он удивлялся, почему я, ничтожный смертный, не исполняю в точности и буквально всех инструкций, которые он привез; но ему это простительно, потому что он до того времени кроме Петербурга ничего не видел и не знал местных условий.

Он многому удивлялся и никак тоже не мог понять дружеского и как бы родственного моего обращения с моими сотрудниками-офицерами. Он никак не мог допустить, чтобы начальник, облечённый огромной самостоятельной властью, каковым я был тогда в крае, мог дозволять подчинённым ему офицерам рассуждать с ним, как с товарищем, совершенно свободно разбирать все его предположения и высказывать о них с полной откровенностью своё мнение. Н. В. Буссе было чуждо и непонятно, что всякая в то время командировка офицера для исследования края была совершаема вне повеления, почему и лежала единственно на моей ответственности, и что при каждой такой командировке посланный офицер должен был быть проникнут чувством необходимости и полезности её для блага Отечества. Я должен был одушевлять моих сотрудников и постоянно повторять им, что только при отчаянных и преисполненных опасностей и трудностей действиях наших, мы можем не только предупредить потерю края, но и привести правительство к тому, чтобы он навсегда был утвержден за Россией. Вот что нас связывало всех как бы в одну родную семью. Весьма естественно, что это была непонятно не только Буссе, но и высшим распорядителям в С.-Петербурге. Вечером 26 августа компанейский корабль «Николай» бросил якорь на петровском рейде. Н. В. Буссе сообщил мне, что привез десант, вполне обеспеченный для зимовки на Сахалине; но что он взял только одного офицера, лейтенанта Рудановского, на том основании, что, согласно данной ему инструкции, офицеры для сахалинского десанта должны быть откомандированы из состава Амурской экспедиции. Исполнив, таким образом, возложенное на него генерал-губернатором поручение, Буссе ожидал моего немедленного распоряжения о свозе на берег десанта (из 90 человек) со всеми тяжестями. Он был вполне уверен, что всё это должно быть отправлено на Сахалин на бриге «Константин» через Амурский лиман с помощью доставленного мне Компанией пароходика и средств, имевшихся в Амурской экспедиции, а что корабль «Николай» немедленно отправится в Аян, чтобы там его высадить для следования в Иркутск к генерал-губернатору с личным донесением об исполнении поручения. Кроме того он передал мне, что, вследствие различных политических соображений, в Петербурге ему сказали, что при высадке на Сахалин десанта отнюдь не должно касаться залива Анива, а что десант должен быть высажен на восточном или западном берегу острова.

Глава двадцать третья. Подготовка к сахалинской экспедиции 1853 года и занятие Южного Сахалина