Подвиги Шерлока Холмса

Это оказался невысокий, тучный человек, в промокшем насквозь макинтоше и котелке, поверх которого был намотан шерстяной шарф, завязанный под подбородком. Холмс повернул абажур настольной лампы так, что свет упал на вошедшего, и на какое-то мгновение наш гость замер, таращась на нас; с его одежды капала вода, оставляя пятна на ковре. Он мог бы показаться смешным – с его бочкообразным туловищем и круглым лицом, обмотанным шарфом, если бы не беспомощное страдание, светящееся в карих глазах, и не дрожащие руки, которыми он дергал нелепый шарф, завязанный бантом.

– Снимайте плащ и садитесь к огню, – приветливо произнес Холмс.

– Я, безусловно, должен извиниться за свое неуместное вторжение, джентльмены, – начал вошедший. – Но боюсь, что возникшие обстоятельства грозят… грозят…

– Быстрее, Уотсон!

Но я не успел. Раздался тяжкий стон – и наш гость с грохотом свалился на пол, потеряв сознание.

Прихватив с буфета немного бренди, я влил его в рот несчастного, а Холмс, успевший уже снять с толстяка шарф, заглядывал через мое плечо.

– Что вы можете сказать о нем, Уотсон? – спросил он,

– Ну, он перенес серьезное потрясение, – заметил я. – Судя по внешности, он человек вполне обеспеченный и респектабельный, скорее всего бакалейщик, и, без сомнения, когда он придет в себя, мы узнаем о нем гораздо больше.

– Э, я думаю, мы можем отважиться и на более смелые предположения, – задумчиво произнес мой друг. – Когда дворецкий из весьма богатого дома внезапно мчится сквозь снежную бурю, чтобы упасть без чувств на мой скромный ковер, я предвкушаю нечто более серьезное, нежели взломанный денежный ящик.

– Дорогой Холмс!..

– Могу поставить гинею за то, что под пальто у него – ливрея… Ну, что я говорил!

– Хорошо, пусть так, и все же я не понимаю, почему вы предположили, что он именно из богатого дома.

Холмс приподнял безжизненную руку лежащего.

– Вы можете видеть, Уотсон, что подушечки обоих больших пальцев потемнели. Поскольку этот человек явно ведет малоподвижный образ жизни, то я могу найти лишь одно объяснение подобному изменению цвета кожи. Он постоянно полирует пальцами серебро.

– Но, Холмс, серебро обычно полируют кусочком замши! – возразил я.

– Ординарное серебро – да. А серебро очень высокого качества полируют все-таки пальцами, из чего я и делаю вывод о богатом хозяйстве. А что касается его внезапного бегства из дома – ну, взгляните, он ведь выскочил в легких лакированных туфлях, несмотря на то что снегопад продолжается с шести часов вечера. О, ему уже лучше, – мягко добавил Холмс, увидев, что наш гость приоткрыл глаза. – Мы с доктором Уотсоном поможем вам добраться до кресла, а когда вы как следует отдохнете, то, конечно, расскажете нам о своих тревогах.

Наш посетитель схватился руками за голову.

– Как следует отдохну! – простонал он. – Бог мой, сэр, да они, должно быть, уже у двери!

– Кто – они?

– Полиция, сэр Джон, все! Рубин «Аббас» украден!

Он уже почти кричал. Мой друг наклонился к нему и положил свои длинные тонкие пальцы на запястье толстяка. Я и прежде не однажды замечал, что Холмс обладает некоей почти магнетической силой, умиротворяюще действующей на людей. И в этот раз произошло то же самое – панический ужас исчез из взгляда нашего гостя.

– Ну а теперь изложите мне факты, – через мгновение приказал Шерлок Холмс.

– Меня зовут Эндрю Джолифф, – начал наш гость уже куда более спокойно, – и последние два года я служил дворецким у сэра Джона и леди Довертон в их доме на Манчестерской площади.

– Сэр Джон Довертон, ученый-садовод?

– Да, сэр. Вообще-то говоря, эти его цветы, особенно знаменитые красные камелии, для него значат куда больше, чем даже рубин «Аббас» и прочие фамильные сокровища. Я так понимаю, вы знаете об этом рубине, сэр?

– Я знаю о его существовании. Но расскажите мне все своими словами.

– Ну, по-моему, на него даже смотреть страшно. Он как огромная капля крови, и внутри у него горит совершенно дьявольский огонь. За два года я его видел лишь однажды, потому что сэр Джон держит его в сейфе, в спальне, и запирает, как смертельно ядовитую тварь, которую нельзя выпускать на свободу. Но вот сегодня вечером я увидел его во второй раз. Это было сразу после обеда, когда один из наших гостей, капитан Мастерман, предположил, что неплохо было бы сэру Джону показать им рубин «Аббас»…

– Имена! – лениво перебил его Холмс.

– Имена, сэр? А, вы имеете в виду гостей. Ну, там был капитан Мастерман, он брат хозяйки, потом лорд и леди Брэкминстер, мистер Данбар, потом высокочтимый Уильям Радфорд, наш член парламента, и миссис Фицсиммонз-Леминг.

Холмс нацарапал что-то на своей манжете.

– Прошу вас, продолжайте, – сказал он.