Подвиги Слабачка

И только те, у кого желание состояло из одного, а таких было почти все, продолжали удаляться от облаков.

Очень часто, чтобы не сорваться и не ударить собой землю, они ползли по тем, кто пытался сразу двигаться и вверх и вниз и по тем, кто ещё не имел никакого желания.

Когда по таким проползали не один, не два, а уже сотни муравьишек, то желание у кого появлялось, у кого начинало состоять из одного, и они тоже начинали двигаться только в одном направлении – в направлении, отдаляющем от солнца.

Вокруг кружили листочки-лётики.

Некоторые башнелазики, которые сильно уставали, срывались вниз в надежде обрести крылышки. Но крылышек они не обретали. Кое-кого из таких самоубийц спасали листочки-лётики, успевая подставить свой листочек-батутик под стремящегося к гибели. Но все из тех, кто приблизились мордочка к мордочке вплотную к гибели, с этой гибелью так и не встретились, потому что падали всё равно на что-то мягкое: на кустики, на кучу муравьёв или на охапки травы.

Любопытство не рискнувших

Утопавших от облаков спрашивали: «Ну, что там?» «Ну, как там?» И поднявшиеся ниже всех чаще всего отвечали: «А возвысьтесь сами и увидите». А взошедшие выше всё больше молчали!

На башне не висевшие или и рядом с ней не стоявшие, открыто или втайне восхищались её покорявшими и, особенно, её покорившими.

Но и те, кто побывал на башне, и те, кто так и не отважился на неё хотя бы запрыгнуть, содрогались внутренне от восхищения, думая о могуществе, скрытом в маленьком тельце того, кто эту башню построил – о могуществе Слабачка!

Обживание дороги в облака

Вечером, после схождения всех, всем казалось, что никто уже и не подумает покорять башню. Одни уже побывали на ней. Другие не хотели. Третьи боялись её.

Но на следующее утро проснувшиеся не первыми увидели, что башню покоряют уже из первых проснувшихся.

Башню покоряли и те, кто вчера на ней побывал, и те, кто не хотел вчера её покорять, и те, кто сегодня её уже не боялся.

Те, кто покорял её вчера, но не покорил, и те, кто не хотел покорять её вчера, все хотели покорить её сегодня.

Но, как и вчера, покорить башню по силам было немногим.

Но многие, кто по ней полез, поняли, что не хотят с неё сходить. Поняли, что хотят на ней жить. Таким приглянулись уже места, где жить. Такие уже оставались в таких местах, и туда, где оставались они, они не пускали уже никого.

Им кричат: «Дайте пролезть». А они в ответ: «Придётся облезть».

Возникали толкания, борьба, драки и падения.

Стали появляться надписи: «Обходить», «Не входить», самых разных цветов.

Стали появляться флаги своего «эго-я», своих семей, колоний и даже строительных бригад.

Многие поняли, что хотят на ней о себе заявлять.

А были и такие, которым достаточно было написать: «Я здесь был!»

И вот те, которые завоевали место на башне, сами подниматься на башню выше не хотели, но решили не пускать на неё никого. И поэтому они, успевшие обустроиться на башне, поставили вокруг башни и на самой башне ох-ра-ну (!).

Те, кто только оторвался от земли и сам выше не пойдёт, не смогшим и не успевшим завоевать высоту, высоту завоёвывать не да-дут (!).

Так стало, и продолжилось тогда, когда вернулись первые и прогнали всех, кто на башне уже жил. Охрану их заменили на охрану свою. Флаги сняли. Краску стёрли. Пускать стали только тех, кого посчитают нужным. А потом посчитали, что пускать никого не нужно.

На башне появились прожектора. Башня стала походить на ёлку из световых лучей.

Теперь можно было видеть каждого в то время, когда каждый не мог раньше быть видим.

4. Спасение и везения. Кто для кого и для чего

Избрание из гнилушек. Вызволение

В муках успеха

Уже вторую ночь, когда все спали и его никто не мог увидеть, Слабачок прогуливался по лесным тропинкам в компании всего растущего в лесных чащах и звёзд на небе.

Но бродить спокойно, после того, что он совершил, он не мог. Он хватался за головку, подпрыгивал, скакал, кружился вокруг себя, бежал, топтался на месте, кувыркался и говорил, говорил, говорил с… с самим собой.

Его кто-то мучил, щипля и кусая изнутри вопросами: «Ты уверен, что это ты, такой кроха, построил такую гигантскую башню?»; «Разве мог такую громаду построить такой никакой?»; «У тебя не хватает даже взгляда, чтобы достать до её высоты, а сил хватило?»; «Как ты смог даже подумать, что это ты смог?»

Но другой голос отвечал: «Но ведь это я, я?!» А в ответ снова: «Ха-ха-ха! Кто тебе это сказал?!» – «Я… сам!» – «Он сам! Ха-ха-ха!» – «И все видели, все говорят?!» – «Ха-ха-ха! Он ещё и напридумывал, и всех при всех!»

Его очень радовало, что он смог совершить такой подвиг труда и спорта, но сил его ума не хватало объяснить самому себе: почему и как.

Разгром прогнивших