Подводный Терминатор

– Его и называют все Алексеем, – сказала жена Исрафилова зло и презрительно. – Но только в глаза. А за глаза называют Абдул. Абдул, он и есть Абдул…

– Почему?

– Да потому, что, кроме как обдуться, он больше ничего не умеет!..

Жена Исрафилова захохотала. Полундра как зачарованный не отрывал взгляда от ее колышущейся груди.

– Я слышал, что он работник великолепный, – осторожно заметил североморец. – Мужик вон какой… добытчик…

– Добытчик? – Исрафилова смотрела на североморца насмешливо.

– Ну, дом вон какой выстроил… И все такое…

– Дом, да! – сказала казачка, внезапно становясь серьезной. – Дом, он это сумел… Козел безрогий…

Она вдруг вспомнила про выставленную на стол снедь. Быстрыми движениями развернула сверток с холодным шашлыком, ловко принялась откупоривать бутылку.

– Не сиди, как ромовая баба, североморец! – задорно сказала она. – Неси рюмки, или что у тебя там… Не из горла же мы пить будем…

Полундра вытащил из шкафа разномастные рюмки, каким-то чудом сохранившиеся здесь от прежних постояльцев. Уверенным движением казачка разлила коньяк, взяла рюмку своими тонкими пальчиками. Глянув на ее ногти, североморец вдруг заметил, что они коротко острижены, без всяких следов маникюра, а на ногте указательного пальца чернел кровоподтек, как это нередко бывает на ногтях слесарей.

– Дверью прищемила, – сказала Исрафилова, пряча руку. – Ты думаешь, что я там как персидская княжна живу, в доме этого… Абдула? Да как бы не так! По хозяйству все самой приходится делать, убирать, следить за порядком. Вот потому-то и ногти такие… Ладно, североморец, не горюй! Давай за встречу!

Они чокнулись. Казачка привычно, по-мужски опрокинула коньяк себе в рот, причмокнула губами, подхватила кусок мяса, стала его жевать, держа его прямо в горсти и не сводя при этом нахального взгляда с Полундры.

– А я слышал, что ваш муж отменный работник, – сказал старлей. – На работе про него только добрые слова…

– От таких же черномазых кавказцев, как и он сам, что ли? – саркастически переспросила Исрафилова. – Ну, так это… Рука руку моет…

– От чего моет?

Но казачка не ответила, только смотрела на него и улыбалась, продолжая жевать ароматное, хоть и холодное баранье мясо, зажаренное на углях.

– Как твое расследование продвигается, старлей? – спросила Исрафилова. – Поймали уже террориста?

– Террориста? А ты считаешь, что это был теракт?

– А ты не считаешь? – Исрафилова вдруг посерьезнела. – Об этом вся Махачкала говорит.

– А вот твой муж не верит, – сказал Полундра. – Алексей придерживается версии рокового стечения обстоятельств и технических неполадок.

Молодая женщина посмотрела на североморца озадаченно, потом кивнула.

– Это его дело… Я в его работу не лезу…

– Однако приходите частенько к нему на службу.

– Частенько? – Исрафилова скроила гримасу досады. – Кто тебе это сказал, старлей, что частенько?

– А разве нет?

Она пожала плечами, усмехнулась, на этот раз несколько горько.

– А тебе бы понравилось целыми днями сидеть в золотой клетке и петь? – спросила она серьезно и даже мрачно. – Работать я нигде не работаю, других людей почти не вижу… Так куда же мне ходить, как не к родному мужу?.. – Она снова наполнила рюмки, протянула одну из них Полундре. – Давай, старлей… За наши нерушимые семьи…

Она расхохоталась, чокнулась с Сергеем и опрокинула рюмку. Полундра, немного полюбовавшись, как ловко она пьет коньяк, последовал ее примеру.

– Я почему к тебе пришла, – снова заговорила Исрафилова. – Мне мой Абдул сказал, что ты сам под воду спускался, смотрел на погибшие корабли. Правда, что ли?

Полундра поморщился: его непосредственный начальник, похоже, с женой был трепло треплом.

– Да, я профессиональный водолаз, – сказал он скромно. – У меня рекорд Северного флота по погружениям…

– Правда? – воскликнула Исрафилова и вдруг в восторге по-детски захлопала в ладоши. – Ой, как здорово! Ведь мой папа тоже, знаешь, был неплохим аквалангистом! Представляешь, какое совпадение?

– А он тебя саму не обучал… подводному плаванию?

– Меня – нет, – отвечала казачка серьезно. – Он все жалел, что у него дочь растет, а не сын. Не с кем на подводную рыбалку отправиться. Кстати, я слышала, что все теракты дело рук какого-то аквалангиста. Это правда?

Полундра снова посетовал на болтливость Исрафилова, но не стал отрицать, сказал, что правда.

– Да, мне Абдул рассказывал, – сказала казачка, наливая еще по рюмке коньяка. – Прямо какой-то ужас… И не могут найти кто, да? Столько человеческих жизней погубить, и все из-за проклятой нефти… Ой, кстати… Мне же Абдул рассказывал. У вас ведь там, в ГРУ, какого-то полковника убили. Это что, правда?

– Да, правда, – Полундра поморщился, глядя на коньяк.

– Это был твой друг, да? Я так и поняла. Давай знаешь что? Давай выпьем за упокой его души! Так, не чокаясь… А то грех будет.

На этот раз они не чокнулись. Полундра сидел напротив молодой женщины и, не отрываясь, смотрел на ее наливающееся румянцем лицо, ярко-алые губы, весело блестевшие глаза. Голова у североморца шла кругом, он не мог понять, то ли от выпитого коньяка, то ли от присутствия Исрафиловой.