Поджигатели (Книга 1)

Шлейхер вызвал кабинет Александера. Он знал, что в эти часы Александер должен быть на службе, но ему и тут ответили, что полковника нет. Он позвонил Александеру на дачу, тут же в Нойбабельсберге, но и там полковника не оказалось.

"Глупая случайность" старался уверить себя Шлейхер. Но теперь инстинкт подсказывал ему, что это вовсе не случайность, а первые признаки той страшной пустоты, которая образуется вокруг человека, когда он выпадает из игры. Спокойствие покидало его. Он наспех предупредил Бредова, что сейчас будет у него, и отправился в Берлин.

Разговор с Бредовым не принес утешения: признаки того, о чем говорил Рем, были налицо, - тревожные признаки приближения развязки, которая в исполнении Гитлера могла оказаться ужасной.

Шлейхер очутился в тенетах тех самых интриг, которые он с таким искусством и до сих пор не изменявшим ему успехом плел в течение пятнадцати лет. Но он еще не мог и не хотел поверить тому, что дело непоправимо. Он говорил Бредову:

- Настало время показать ему когти.

Бредов молчал.

Шлейхер терял спокойствие:

- Мы должны дать ему понять, что нанесение мне какого бы то ни было вреда будет означать опубликование самых компрометирующих обстоятельств жизни этого животного, - в раздражении говорил он.

Бредов отвечал тем же молчанием. Он только с беспокойством поглядывал по сторонам, словно опасаясь, что стены могут слышать этот разговор.

Его молчание вывело Шлейхера из себя:

- Дайте мне бумаги, я сам составлю публикацию, которая, в случае...

На этот раз Бредов не дал ему договорить.

- Бумаг... у меня нет.

Шлейхеру казалось, что он ослышался. У него едва хватило голоса, чтобы переспросить:

- Нет бумаг?!

Словно это выходило за грань мыслимого.

Бредов ответил было молчаливым кивком головы, но, видя выражение лица генерала, которому вот-вот сделается дурно, поспешил добавить:

- Я отправил их за границу.

- Сейчас... сейчас?

- Именно сейчас.

- Когда от них зависит все, зависит, может быть, моя жизнь?..

- Их нельзя было дольше держать здесь. Моя жена полетела в Швейцарию, чтобы положить их там на хранение.

Шлейхер уронил голову на руки. Едва слышно он бормотал:

- Вы сошли с ума, вы просто сошли с ума...

- Мы примем меры, чтобы получить копии, - сказал Бредов, но так неуверенно, будто и сам не верил в возможность того, что говорил.

- Вы сошли с ума! - повторил Шлейхер. - Когда улетела госпожа фон Бредов?

- Вчера.

- Куда?

Бредов снова опасливо огляделся и ответил неопределенно:

- В Швейцарию...

- Ах, боже мой, - воскликнул Шлейхер. - Они же все равно знают, куда она улетела. Они же давали ей заграничный паспорт.

- Паспорт взят... совсем не туда, где будут храниться бумаги, - ответил Бредов.

- А вы не думаете, что за ней могут следить и там, везде...

- Конечно, - Бредов пожал плечами. Как контрразведчик он понимал, что уберечься от слежки гитлеровской службы было трудно. - Но я надеюсь, что следит за нами не кто иной, как Александер.

- Как бы не так... Они давно знают наши отношения с Александером. Конечно, за вами, а значит, теперь и за вашей женой следит Гиммлер. И то, что он будет знать местонахождение документов, - просто ужасно, - тоном отчаяния проговорил Шлейхер.

Он поднялся с кресла и стал в волнении ходить по комнате. На своем пути он притрагивался то к одной, то к другой вещи, брал со стола первые попавшиеся предметы и тут же рассеянно ставил их на свое место.

Бредов исподлобья следил за этой нервозной прогулкой.

- Место хранения бумаг останется нашей тайной, - уверенно проговорил он. - А что касается копий, то...

- Ну же?..

- Я должен сам вылететь в Швейцарию, чтобы их получить.

Шлейхеру пришло в голову, что если Бредов улетит, он останется тут совершенно один, без всякой к тому же гарантии, что Бредов вернется. Ведь если дела оборачиваются так, как сам он только что говорил, самым разумным со стороны Бредова будет остаться в Швейцарии. Бумаги - капитал, с которым он просуществует. А здесь - нуля в затылок?.. Нет, Бредов должен остаться. Он единственный надежный заложник за целость бумаг.

- Вы не должны лететь в Швейцарию, - поспешно проговорил он. - По вашему следу они уже наверняка доберутся до бумаг. Надо послать кого-нибудь другого.

Бредов достаточно хорошо знал Шлейхера, чтобы угадать возникшие у него опасения. Но на этот раз он ничем не мог его успокоить: послать следом за женой кого бы то ни было - значило открыть тайну, которой никто не должен был знать.

Разгорелся спор. В конце концов, Шлейхеру ничего не оставалось, как согласиться, потому что единственный человек, за которого он мог поручиться в этом деле, кроме Бредова, был он сам. Но не мог же он ни с того ни с сего лететь в Швейцарию. Обратиться в такие дни за паспортом - значило обнаружить свой страх перед Гитлером, то-есть выдать себя с головой... Но, боже правый, как хорошо было бы сейчас оказаться за пределами этой проклятой страны!..