Поедательницы пирожных

Родион вложил в удар всю свою ненависть к происходящему. Дверь поддалась с первого же раза и, ничем не сдерживаемая, распахнулась настежь. Картина, представшая перед глазами Марьянова, была следующей. Из крана весело и шумно текла вода. Горными вершинами поднимавшаяся над поверхностью воды пена то и дело клочьями планировала на кафельный пол. Здесь же, на полу, среди маленьких лужиц, стояла открытая бутылка шампанского и бокал. А из пены, как апельсин из взбитых сливок, торчала голова Нателлы, откинутая на специальную подушечку, прикрепленную в торце ванной. «Утонула! — содрогнулся Родион, ни о чем хорошем уже и не помышлявший. — Или вскрыла себе вены!»

Но когда Родион подошел ближе, то увидел, что на лице неугомонной родственницы блуждает мечтательная улыбка. И губы ее были не черные, а нормальные, приятно-розовые. Задрожав от облегчения, он позвал:

— Нателла, слышишь? Нателла! Проснись!

В ответ не раздалось ни звука — свояченица по-прежнему чему-то улыбалась во сне и глаз не открывала.

— Нателла!!! — гаркнул что было сил Марьянов. Это возымело действие — сначала открылся

один глаз, затем другой.

— Вот он ты! Созрел, как болгарский перец?

— Нателла, вылезай. — Марьянов схватил с вешалки халат и развернул его перед собой. — Сюда едет «скорая помощь». В доме случилось несчастье. Ты должна немедленно спуститься вниз. Ты знала, что Нона в доме?

— Ты убил ее?! — воскликнула Нателла и, расплескивая воду, встала из ванны, с головы до ног облепленная пеной. — Боже мой, что ты с ней сделал?!

— Я ничего с ней не делал, — ошарашенно ответил Родион. — Я нашел ее в кладовке, она лежала на полу. Она мертвая, — шепотом добавил он и тут же воскликнул: — Нателла, что все это значит?!

Его свояченица выскочила из ванны столь стремительно, что половина воды выплеснулась на пол. Схватив халат, она бросилась вон, на ходу пытаясь всунуть руки в рукава. Марьянов побежал было следом, но потом, чертыхаясь, вернулся, выключил воду и выдернул из ванны затычку, чтобы не случилось наводнение.

Когда он спускался вниз по лестнице, Нателла с расширенными от ужаса глазами уже бежала от кладовки по направлению к входной двери, что-то унося с собой. Сумку? Чемоданчик? Полы длинного халата развевались, открывая смуглые коленки, влажные волосы торчали в разные стороны.

— Нателла, стой! — закричал Марьянов. — Куда ты?!

Ему казалось, что он спускается очень быстро. Вернее, он практически скатился по лестнице вниз. Однако Нателлу все-таки упустил. Когда Родион выскочил за дверь, ее уже и след простыл. Обежав вокруг дома, он наконец заметил распахнутую калитку. Нателла, как была — в купальном халате, босая, — убежала, скрылась, исчезла, бросив его одного в доме с двумя мертвыми женщинами.

* * *

Марьянов не понимал, почему не едет «скорая помощь». Ему казалось, что прошло уже много времени, хотя на самом деле речь шла о минутах. Он вернулся в дом, решив, что гоняться за Нателлой сейчас ни к чему. Она не пропадет. Или на попутке доберется до дома, или протрезвеет и вернется обратно. Стараясь не смотреть на лежащее на диване тело Лены, он снова вернулся в кладовку, где лежала его жена.

«Затопчу все следы», — обреченно подумал он, озираясь вокруг. Прибора, на мониторе которого висело изображение спальни, на маленьком столике не было. И пульта, еще недавно валявшегося на полу, тоже.

— Ах, вот, значит, как? — вслух сказал Родион, пытаясь связать концы с концами.

Когда он впервые заметил металлический «чемоданчик», на мониторе застыло изображение спальни. Наверное, прибор не только показывал, но и записывал все, что в этой спальне происходило. Ясное дело, что это хитрое устройство унесла Нателла. Именно поэтому она выскочила из дому как ошпаренная. Как только она узнала, что с Ноной случилось несчастье, сразу бросилась вниз, влетела в кладовку, захлопнула «чемоданчик», подобрала с пола пульт и выбежала вон. Она даже не наклонилась над телом сестры! И что это может означать? Неужели она знала, что Нона к тому моменту была уже мертва? Знала и совершенно сознательно напивалась и изображала из себя соблазнительницу? Какими же нервами нужно обладать для того, чтобы все это выдержать?

Марянов стоял посреди кладовки и не знал, что делать дальше. Только гораздо позже он понял, что в тот момент находился в глубоком шоке, поэтому вел себя, мягко говоря, неадекватно. Во-первых, он не вызвал милицию. Он даже не думал о милиции! Ему хотелось, чтобы поскорее приехали врачи. Это казалось в тот момент самым важным, жизненно необходимым. «А уж потом, — размышлял Марьянов, — когда они приедут, соображу, как действовать дальше».

Совершенно неожиданно Родион вдруг почувствовал себя ужасно одиноким. Он находился в доме рядом со своей мертвой женой и бывшей невестой, а за стенами лежал огромный мир, в один миг сделавшийся для него враждебным. Еще даже не обдумав как следует свое положение, он подспудно уже чувствовал, что ему придется защищаться.