Поединок крысы с мечтой

Боги-наблюдатели не были снисходительны и к тем, кто намеревался превратить книжную серию в музей или ювелирную лавку: блеск «Сокровищницы боевой фантастики и приключений» (Смоленск: Русич) ослеплял читателя ненамного дольше, чем блеск «Жемчужины авантюрного романа» (Москва: Змей Горыныч). Новосибирские «Шедевры фантастики» (изд-во «Тимур») и другие «Шедевры фантастики» (Москва: Селена) быстро уценились. «Зал славы Всемирной фантастики» (Киев: Альтерпресс) был закрыт на вечный переучет гениев.

Недолго прожили и те серии, которые вводили в заблуждение слишком явно. К примеру, «армадовская» серия «Замок Чудес» рассыпалась потому, что в замке этом, кроме легкого мордобития, не нашлось никаких чудес. А на один «Волшебный фонарь» («Текст») претендовало так много Диогенов, что светильник разума просто затоптали в кооперативной давке...

Ладно, все это – в прошлом. А что в будущем? Нетрудно предположить скорый закат серий, в чьих названиях – чересчур много золота. Издательству «АСТ», выпускающее ныне «Золотую библиотеку фантастики» и «Золотую серию фэнтази», следует помнить о незавидных судьбах «Золотой библиотеки fantasy» (Москва: Культура), «Золотой полки фантастики» (нижегородский «Флокс») и «Клуба “Золотое перо”» (М.: Ретенс ЛТД).

Зато другие серии «АСТ» не пропадут. Будет и впредь зиять черными провалами окон «Темный город», никуда не денутся «Заклятые миры», будут вечно кашлять «Хроники Вселенной»...

Ну и, разумеется, «Стальная крыса» («Эксмо») благополучно переживет всех – в отличие от канувшей «центрполиграфовской» серии «Стальная мечта». Потому что в битве крысы с мечтой всегда побеждает крыса.

2003

Гамлетовский призыв sciece fiction

В 1606 году Гамлет, принц Датский, впервые встретил призрака во время ночного дозора и даже побеседовал с ним. Наличие этого эпизода в начале шекспировской пьесы дает нам сегодня основание причислить упомянутый текст к жанру фантастики. Но дело, собственно, не в жанре.

Дело в том, что главный сюжетный ход произведения (ученый притворяется безумцем) предопределил вектор направления литературной фантастики. Позднее одержимыми были и Виктор Франкенштейн у Мэри Шелли, и Гриффин в «Человеке-невидимке» Герберта Уэллса, и его же Кейвор из «Первых людей на Луне», и его же доктор Моро, и еще один печально знаменитый ученый, доктор Джекил. Компания предтеч подбирается солидная.

С точки зрения традиционной русской грамматики вербальные конструкции «сойти с ума» и, допустим, «сойти с лошади» или «сойти с трамвая» вполне сопоставимы: при наличии одного и того же устойчивого предиката сами объекты легко заменяемы, как патроны в обойме. Иными словами, получается, что ум человеческий – никакая не роскошь, но всего лишь средство передвижения. Одно из. Вам тесно в трамвае? Ходите пешком. Вас сковывает ум? Летайте на фотонном звездолете или на помеле.

Мировая культурная традиция издавна посылала нам сигналы о том, что Фантастика и Психушка есть вещи не просто совместные, но даже исторически глубоко взаимосвязанные, порою почти неразделимые. Как Иголка и Нитка, как Аверс и Реверс, как Серп и Молот, как Хлеб и Рама. Норма всегда была предсказуема, уныла и строго конечна – в то время как аномалия имела репутацию субстанции бурлящей и неисчерпаемой, как Вселенная, хотя и чреватой сюрпризами (иногда довольно неприятными, вроде лемовских «ужасных чудес», предсказанных в «Солярисе»).

Приземленные люди, не способные выдумать пороха, благополучно произрастали в просторных кабинетах с видами на карьеру. Напротив, люди с фантазией высокого полета готовы были – при наличии точки опоры и рычага – быстренько поставить весь мир на уши; но им-то приходилось коротать дни в запертых снаружи кельях с небьющимися окнами, низкими потолками и стенами, обитыми тремя слоями мягкого поролона. Правда, до того, как угодить под замок, фантазеры успевали капитально наследить в сайенс-фикшн, саспенсах и хоррорах: на целую свору затейливо сбрендивших докторов Калигари, Мабузе, Стрейнджлавов, Шульцев, Хассов и Но приходился всего один штатный доктор-психиатр – где уж ему, бедному, было уследить за всеми будущими пациентами!

Число литературно-киношных психов, и без того немалое, особенно умножилось в середине минувшего столетия. Опасный афоризм гениального Нильса Бора («Эта идея недостаточно безумна, чтобы быть верной») дал толчок массовому призыву в фантастику разномастных типажей Безумного Ученого (Mad Scientist). Самой деликатной ипостасью БУ явился седой всклокоченный изобретатель автомашины времени Эммет Браун из кинотрилогии Роберта Земекиса – всеми остальными следовало попросту набивать палаты для буйных.