Читаем Поэмы (по "Властелину колец") полностью

Один сулил нам славу и свободу, Другой просил смиренья и добра, Один велел отречься от восхода, Другой же ночь отвергнуть навсегда.

Но дерзкие, не знающие меры, Весь мир хотели видеть мы своим, Губили души, проклинали веры И упивались знанием одним.

Две эти истины принять не в силах, Мы поклонялись слепо миражу, И море лодку хрупкую носило, Сквозь свет и тьму и вечную вражду.

Н.Точильникова

Славословие

Хвала Тебе за Солнце и траву, За звезды, освещающие путь, За шум дождя и неба синеву, За тень лесов, зовущих отдохнуть.

Хвала воде сверкающей, ручью, Хвала цветам душистым на лугу... И лишь за смерть я славить не хочу, И только смерть я славить не могу.

Хвала Тебе, Всевышний, за друзей, За звон гитары и тепло костра, За песню, что подарит менестрель, За тихий день и бурные ветра.

Хвала рассвета первому лучу, За лунный свет я пред Тобой в долгу... И лишь за смерть я славить не хочу, И только смерть я славить не могу.

За что же расставаться предстоит, За что мне неизвестность, тьма и боль? И вера в сердце тлеет, не горит, И слишком дорог мир чудесный Твой.

Н.Точильникова

Где было пламя, солнечный родник, Где был костер - остался только пепел. Где были песни - ныне чаек крик, Где парус был - остался только ветер.

Здесь смерти ужаснулся человек, И звезды потускнели над Эленной, Покинутой бессмертными навек, И предан храм Единого забвенью.

И потемнело золото венца Властителей надменных и суровых, И злоба переполнила сердца, Сжигая души, опаляя троны.

Иссякло счастье, радость отцвела, И высохли источники Эленны, И плоть Нимлота в храме сожжена, И лишь тела в могильниках нетленны.

Разгневаны и небо и земля На гордое властительное племя, Из виду скрылся парус корабля, И не найти пощады и спасенья.

Где было пламя, солнечный родник, Где был костер - остался только пепел. Где были песни - ныне чаек крик, Где парус был - остался только ветер.

Н.Точильникова

На границе земель, На границе времен, У скрещенья путей Этот маленький дом.

О скиталец, прости Небогатый прием, И коня отпусти Нет покоя при нем!

И бездомный бродяга, И светлый король, Эту пенную брагу Отведать изволь.

Не гнушайся присесть У огня очага, Щит у входа повесь Здесь не встретишь врага.

Скинь доспехи свои И забудь у огня, Тихо взор подыми И взгляни на меня!

Расскажи о стране, Что покинул давно, О старинном вине, О войне... Все равно.

И усталым мечом Угольки шевеля, Говори ни о чем И смотри на меня,

Пока греет огонь И очаг раскален... Бьет копытами конь У границы времен.

Н.Точильникова

Лориэн

Я искал Лориэн много дней, много лет, И пришел без оружия к водам реки, Отделившей от смертных предвечный ваш свет. Даже звезды тускнеют на темном пути.

Да, я смертный, я знаю, но я виноват Лишь в безумном желаньи увидеть страну, Где нетронуты краски и ярок закат, Вечной осени золото и синеву.

Опустите же лук и оставьте стрелу, Вечный странник готов не вернуться назад. Но постойте! Ведь это присуще лишь злу За стремленье к бессмертию смертью карать!

Вы со мной не согласны? Ах, да, Нуменор Только нет у меня ни меча, ни коня, Я так много страдал, столько лиг я прошел... Не гоните меня! Не гоните меня!

Н.Точильникова

Путь Света мне слишком труден, Путь Тьмы я избрать не в праве, Пускай же осудят люди, И Боги простят едва ли.

Был белым мой плащ вначале, И черным, клянусь, не будет, Но Боги мои молчали, Кто смеет судить, пусть судит!

Был светлой мой меч луною, Теперь проржавел от крови, Но черным клинком не будет.

Пускай же не примут Боги, Пускай же прогонят люди, Кто смеет судить, пусть судит!

Н.Точильникова

Успокойся, пришелец странный, Ведь не ты не исполнил клятвы, Не сражался на поле бранном, И не знал ты ни славы ратной,

Ни позора, ни пораженья, Ты не видел златой Эленны Ни величия, ни паденья, Только песни ее нетленны.

Но и к ним беспощадно время, И слова развевает ветер, И теряются их значенья, Только лик менестреля светел.

Почему же тогда так больно, Почему на устах проклятья, И не спится тебе спокойно, И погибшие снятся братья,

И ушедшие снятся страны, И угасшие снятся звезды, И чужие терзают раны, И чужие ласкают слезы?

Не достигнуть земель Амана, Не покинуть пределы Арды, Только ветер в лесах Яванны, Только в небе творенья Варды.

Н.Точильникова

Ар-Паразон

За нас выбирали, решали за нас, И словно в насмешку над нашей судьбой, Скрывая презренье за сладостью фраз, Вы даром зовете наш ужас и боль.

От этого горького дара несет Нам всем избавление Ар-Паразон, Великий и грозный им строится флот, Не знающий равных с начала времен.

Всяк жаждущий жизни - пусть вечно живет, Всяк счастье познавший - будь счастлив навек, Всяк смертный - бессмертье теперь обретет, Так весел и радостен будь, человек!

Н.Точильникова

Приворотное зелье

Приворотное зелье - не яд, Не судите его применявших, В темном омуте праздничной чаши Отражаясь, их очи горят.

Приворотное зелье - не яд, Да пригубит любви не познавший, От почета и славы уставший, И потупит в смущении взгляд.

Ты, в веселии чашу принявший, В западню мою, грустен, попавши, И тихонько ресницы дрожат.

Перейти на страницу:

Все книги серии Средиземье. Свободные продолжения

Последняя принцесса Нуменора
Последняя принцесса Нуменора

1. Золотой паук Кто скажет, когда именно в Средиземье появились хоббиты? Они слишком осторожны, чтобы привлекать внимание, но умеют расположить к себе тех, с кем хотят подружиться. Вечный нытик Буги, бравый Шумми Сосна и отчаянная кладоискательница Лавашка — все они по своему замечательны. Отчего же всякий раз, когда решительные Громадины вызываются выручить малышей из беды, они сами попадают в такие передряги, что только чудом остаются живы, а в их судьбе наступает перелом? Так, однажды, славная нуменорская принцесса и её достойный кавалер вышли в поход, чтобы помочь хоббитам освободить деревеньку Грибной Рай от надоедливой прожорливой твари. В результате хоббиты освобождены, а герои разругались насмерть. Он узнаёт от сестры тайну своего происхождения и уходит в Страну Вечных Льдов. Она попадает к хитрой колдунье, а позже в плен к самому Саурону. И когда ещё влюблённые встретятся вновь…2. Неприкаянный Гномы шутить не любят, особенно разбойники вроде Дебори и его шайки. Потому так встревожился хоббит Шумми Сосна, когда непутёвая Лавашка решила отправиться вместе с гномами на поиски клада. Несчастные отвергнутые девушки и не на такое способны! Вот и сгинули бы наши герои в подземельях агнегеров — орков-огнепоклонников, если бы не Мириэль, теперь — настоящая колдунья. Клад добыт, выход из подземелья найден. С лёгким сердцем и по своим делам? Куда там! Мириэль караулит беспощадный Воин Смерть, и у него с принцессой свои счёты…3. Чёрный жрецЛюди Нуменора отвергли прежних богов и теперь поклоняются Мелкору — Дарителю Свободы, и Чёрный Жрец Саурон властвует в храме и на троне. Лишь горстка Верных противостоит воле жреца и полубезумного Фаразона. Верные уповают на принцессу Мириэль, явившуюся в Нуменор, чтобы мстить. Но им невдомёк, что в руках у принцессы книги с гибельными заклятиями, и магия, с которой она выступает против Саурона и Фаразона — это разрушительная магия врага. Можно ли жертвовать друзьями ради своих целей? Что победит жажда справедливости или любовь?

Кристина Николаевна Камаева

Фэнтези

Похожие книги

Черта горизонта
Черта горизонта

Страстная, поистине исповедальная искренность, трепетное внутреннее напряжение и вместе с тем предельно четкая, отточенная стиховая огранка отличают лирику русской советской поэтессы Марии Петровых (1908–1979).Высоким мастерством отмечены ее переводы. Круг переведенных ею авторов чрезвычайно широк. Особые, крепкие узы связывали Марию Петровых с Арменией, с армянскими поэтами. Она — первый лауреат премии имени Егише Чаренца, заслуженный деятель культуры Армянской ССР.В сборник вошли оригинальные стихи поэтессы, ее переводы из армянской поэзии, воспоминания армянских и русских поэтов и критиков о ней. Большая часть этих материалов публикуется впервые.На обложке — портрет М. Петровых кисти М. Сарьяна.

Амо Сагиян , Владимир Григорьевич Адмони , Иоаннес Мкртичевич Иоаннисян , Мария Сергеевна Петровых , Сильва Капутикян , Эмилия Борисовна Александрова

Биографии и Мемуары / Поэзия / Стихи и поэзия / Документальное