Поэты 1790–1810-х годов

В вине вся истина живее,Пословица твердит давно,Чтоб чарка нам была милее,Бог истину вложил в вино;Сему закону покоряюсь;И я за питуха сочтен;Все мнят, что я вином пленяюсь;Но нет — я истиной пленен.Все мнят, что сроду я охотыК наукам скучным не имелИ, чтоб пожить мне без заботы,Я ставлю прихотям предел;Всяк думает и в уши трубит,Увидевши меня в хмелю:Он в рюмке лишь забаву любит;

Нет, братцы! — истину люблю.Всяк думает, что пламень страстныйПодчас мое сердечко жжетИ что молодки только краснойДля счастья мне недостает;Так, подливаю и с молодкой;И все шумят, что я хочуИскать утехи с сей красоткой;Эх, братцы! — истины ищу.<1805>

23. ЦАХАРИАС В ЧУЖОЙ МОГИЛЕ[80]

                                           Какая ночь!Толь грозно никогда не падала с небес;Толь грозно не было еще вкруг гроба здесь.           О мать земля! здесь прах почиет тех,

                   В прохладе недр твоих,Которых мир столь много пренебрег,           Лишь небо высит цену их.           Но что за громкий тамо звон?                  Сквозь воздух стонет он.                  Я слышу меди стон,           Я слышу, к смерти будит он!                                Восстань, душа!Почто тебя объемлет трепет вновь?           Ах, сей ли гроб твой взор мятет,           Где ляжет токмо плоть и кровь?           Ты, что во мне и жизнь и свет!                             Куда отсель,           Как я уже престану быть?                  Престану быть!

 — ужель?Ум содрогается — уже не быть!           Желанье злейшее могил!           Желанье без надежд! Кто влил,           Кто мог тебя внутрь сердца влить?                          Уже не быть!Ах! как болезнует отчаянная грудь!      Всемощна грусть! сильнее смерти грусть!           Я, робкой скорбью сокрушенный,           Лежал у гроба распростерт,           Твоим мерцаньем устрашенный,                  О бесконечна смерть!           Я зрел, отчаян в бездне мрачной,           Хаоса пред собой престол           И слышал шум стремнины алчной;           Уже и в зев ничтожства шел…

           Но вдруг небесный глас к покою                  Нисшел от высоты           И рек: «Не в гневе создан мною,           Не в вечну жертву гроба ты;Нет — не страшись! Твой дух живый взнесется,           И то, что тлен рассыплет в персть,           Из персти паки воззовется                  Во славу, в вечну честь!»<1809>

С. А. ТУЧКОВ

С. А. Тучков. Гравюра с рисунка О. Кипренского. Под портретом — вид города Тучкова (ПД).

Сергей Алексеевич Тучков (1767–1839) принадлежал к старинному дворянскому роду. Отец его — А. В. Тучков — был инженер-генералом и сподвижником Румянцева и Суворова.

Литературные интересы пробудились у Тучкова еще в детстве, в двенадцатилетнем возрасте. В Киеве подчиненные отца познакомили мальчика со стихами Ломоносова и масонскими песнями и пробудили в нем охоту к творчеству.

В соответствии с семейными традициями, Тучков поступил в артиллерийскую службу, в семнадцатилетнем возрасте сдав экзамен на первый офицерский чин.

Находясь недолгое время в Москве, молодой Тучков сблизился с кругом Новикова, был принят в члены «Вольного российского собрания, пекущегося о распространении словесных наук» и читал там свои сочинения. В 1785 году Тучков напечатал в журнале Общества, «Покоящийся трудолюбец», несколько стихотворений. Переехав в Петербург, он продолжал свои литературные труды, усердно посещал Общество друзей словесных наук, активно сотрудничал в журнале Общества — «Беседующий гражданин».