Поэты 1820–1830-х годов. Том 1

Панаеву принадлежат также опыты стилизаций русской народной лирической песни, которую он стремится сблизить с жанром идиллии в своем понимании. Тяготение Панаева к народной песне отмечал его друг и биограф Б. М. Федоров. В национальном характере Панаев особенно выделял патриархальные черты[125]. Эта же тенденция характеризует и его повесть из крестьянской жизни «Иван Костин» (1823).

В 1820-е годы Панаев успешно продвигается по службе — от начальника V отделения департамента уделов (1826) до директора канцелярии министерства императорского двора (1832). Он тесно связан с виднейшими деятелями бюрократической сферы, является членом многочисленных комиссий, кавалером нескольких русских и иностранных орденов, почетным членом ученых и литературных обществ, а с 1841 года — ординарным академиком по отделению русского языка и словесности. Любитель живописи, Панаев в течение 50 лет собрал одну из лучших в Петербурге частных картинных галерей. В 1848 году он был избран почетным членом Академии художеств. В своих литературных вкусах и симпатиях он остановился на 1820-х годах; он органически не приемлет современной литературы, начиная с Гоголя, за ее демократически-разночинный характер и в 1840–1850-е годы представляет в глазах связанного с ним молодого поколения литераторов (племянник его И. И. Панаев, А. Я. Панаева, молодые Аксаковы) фигуру архаическую, смешную и реакционную. Умер Панаев 20 ноября 1859 года. Незадолго до смерти он написал свои «Воспоминания»[126], — небезынтересные по литературному и историческому материалу, но тенденциозные, они вызвали целую серию «поправок» и полемических откликов.

84–90. ИДИЛЛИИ

1. ИДИЛЛИЯ IX

Дафнис и Дамет

Дамет

Ах, Дафнис, как я рад, что встретился с тобою!

Дафнис

О, видно по глазам; но что тому виною?

Дамет

Вот что: ты лучшим здесь слывешь у нас певцом,            Я также, все согласны в том,            Сам петь недурно начинаю,            И потому… давно желаю

            Измерить мой талант с твоим…

Дафнис

Ну, далее.

Дамет

            Но я всегда других стыдился,Всё случая искал с тобою быть одним —Нашел его, и рад.

Дафнис

                                     Как ты переменился!Где скромность прежняя, застенчивость твоя?Что б это значило? Но петь согласен я:В тебе достойного соперника имею.

Дамет

О, веришь ли, певец, равняемый Орфею,            Я и теперь бы не посмел

       Дар скудный, мне доставшийся в удел,Измеривать с твоим; но… Дафна приказала!                        «Поди, — она сказала, —Сразися с Дафнисом и выиграй заклад:        Пусть не одна пастушка Амарила            Гордится, что певца пленила».

Дафнис

Я тем охотнее с тобой сразиться рад.Кто ж будет нас судить? кем скажется награда?

Дамет

Да, правда; надобно кого-нибудь позвать.

Дафнис

            Послушай: там у водопада        Лег Палемон почтенный отдыхать;

Он славный был певец: сходи за ним скорее.

Дамет

            К тому же он старик:При старике я буду петь смелее.(Дамет пошел и вмигНазад со стариком вернулся.)

Дафнис

Послушай, дедушка…                                   Тут старец улыбнулся          И не дал Дафнису договорить.«Довольно, — он сказал, — довольно, разумею:Мне должно двух певцов в искусстве рассудить?Согласен, как могу и как, друзья, умею,            Вам в этом деле услужить.        О, я люблю сей спор невинный, милый,

И много сам певал; теперь же, старец хилый,Лишь слушаю других. Но где заклад, и в чем?»

Дамет

           Я прост вот этим посошком;            Тирсисовой рукоюОн весь покрыт узорчатой резьбою.

Палемон

Что держишь, Дафнис, ты?

Дафнис

                Его ж работы кружку:       С боков кругом по ней цветы;На крышке виден фавн, целующий пастушку.

Палемон

Изрядно; сядемте, и старший пусть начнет.Твой, Дафнис, кажется, черед.

Дафнис[127]