Володя убрал руки от стоп-крана. И в этот момент, с таким же громким шипеньем, за ними закрылась дверь и через окошко тамбура, они увидели, как вагон, в котором они только что были, начал рассыпаться и кусочки его превращаются в пыль. Как будто время там, за дверью, вступило в свои права. Время… Оно безжалостно уничтожало его, растирая в пыль дерево и пластик, металл и стекло. Как будто чья-то огромная рука нарезает вагон на куски, каждый из которых жуёт как кусок торта. А мельчайшая пыль, в которую превращались огромные части вагона, просто растворялась в воздухе, поднимаясь вверх.
– Ребята, – вдруг с опаской проговорила Саша, – а ведь тамбур находится в самом вагоне. Может поспешим?
Словно в подтверждение её слов, дверь в следующий вагон беззвучно открылась. В глубине вагона была полная, абсолютная, беспросветная мгла. Густая, липкая, не вызывающая ничего, кроме животного страха, но в тоже время спасительная.
– Поспешим, – ответил Сергей и вошёл в вагон…
Как оказался на шоссе, он не помнил.
– Ребята, – огляделся он вокруг.
Но нигде не было даже намёка на присутствие людей. Шоссе было старым, разметка давно стёрлась и только кое-где просматривались кусочки белой краски, которая когда-то разделала дорогу на две полосы. С двух сторон от дороги была лесополоса, столбы линии электропередач были давно без проводов. Стояли сумерки, но из-за того, что зарево было со всех сторон, нельзя было сказать закат это или рассвет.
– Блин, и в какую сторону идти? – подумал про себя он.