Поезд милосердия

Очень важный день

Прошло уже целых тридцать лет,А я, как сегодня, помню тот день.Я помню, во что был тогда одетИ как лежала на площади тень.Какой был автобус, какой чемодан,Какая погода струилась тогда,Как кто-то кому-то привет передал…Я это запомнил всё. Навсегда.

Запомнился этот день накрепко мне,Возможно, был это тот самый день,Который, кирпич как несущий в стене,Лоза, как сплетающая плетень,Создал незаметно, не торопясь,Платформу под жизнью и память еще,И отбыл, тихонечко помолясь,Красивый, безоблачный и большой.А курс, тот, который он задал мне,Я продолжаю всю жизнь держать,

И настроение то во снеМне часто приходится вспоминать.С пути, по которому довелосьИдти мне по жизни своей большой,Свернуть за года эти не пришлосьИ вряд ли придется когда еще.Довольно сложно мне передатьТо ощущение сквозь поток,Что продолжаю я получать,

Идя дальше вверх за витком виток.Но это очень странный момент,Который как будто бы весь зависИ держит меня, как с водой цемент,Не позволяя сорваться вниз.А самое странное в этом всём,Что я и тогда понимал и аж чуял то,Что мы все живем свою жизнь, живем,Меж вех проходя, как в игре «лото».И между этих вех проходя,

Мы натыкаемся иногдаНа те, не запомнить что нам нельзя,И что изменяют нас навсегда.И я понимаю, вперед идя,Поднявшись на нового дня ступень,Что думал всё это тогда я не зря —Похоже, это был этот самый день.

Начало пути

Всё происходило как всегда – без каких бы то ни было усилий с нашей стороны. Нашим классным руководителем была моя мама – человек, каких мало. Несмотря на то что теперь мы видимся с ней не так часто, как мне бы хотелось, о чем я буду ужасно жалеть потом, да и жалею уже сейчас, всё мое детство, отрочество и юность мама моя была для меня лучшим другом, лучшей матерью и лучшим учителем! Это – без преувеличений и натяжек, а также без желания прикрыть свою возможную неправоту (а сын перед матерью всегда неправ), то есть правда. Причем мама моя играла в моей судьбе такую огромную роль, плюс ко всему, на фоне того, что я всегда умел и любил дружить, и друзья у меня всегда были…

Вот мама моя всё и организовывала, а мы просто вкушали плоды её титанического труда. Да и не вполне благодарно вкушали. С нами проводилось столько всякой работы, что мы уже утрачивали понимание её ценности. Для нас всё было само собой, жили мы крайне интересной жизнью, и нам было совершенно понятно то, что каждое наше последующее приключение будет ещё интересней предыдущего. А если по какой-то причине оно окажется не интересней предыдущего, то уж, во всяком случае, явится звеном цепочки некой подготовки и будет вести нас уж точно к более интересному событию. Вот как мы жили!

Мы учились в классе «А». Тогда он был девятый, то есть назывался девятым, хотя на самом деле был восьмым. Мы попали в эту так и непонятую нами образовательную реформу, когда в школе снова стали учиться по одиннадцать лет, но мы так и учились десять, хотя выпускались из одиннадцатого класса, пропустив седьмой и перейдя сразу из шестого в восьмой. Бред и путаница, но это было кому-то нужно. Это только сейчас мы понимаем – кому и зачем, а тогда нам было все равно, какой порядковый номер у нашего на самом деле седьмого класса. Я, правда, немного взгрустнул, что не поучился в седьмом: уж очень любил и люблю цифру семь, но недолго. Прям как Юрий Гагарин, который очень жалел, что не походил капитаном. «Самое красивое звание», – говорил он. Его же из-за космических заслуг сразу из старшего лейтенанта майором сделали.