Поэзия Марины Цветаевой. Лингвистический аспект

Маленькая сигарера!Смех и танец всей Севильи! (И., 144)

ср.: смех и слезы.

Такая антонимическая замена — как бы усиленный, гиперболизированный оксюморон — во всех случаях служит целям полемики. Оксюморонность создается тем, что сохранившийся элемент фразеологизма вызывает представление о его первичном составе и значении. Обычный оксюморон скорее выражает значение дисгармонии или, напротив, слияния противоположных начал:

О муза плача, прекраснейшая из муз!О ты, шальное исчадие ночи белой!Ты черную насылаешь метель на Русь,И вопли твои вонзаются в нас, как стрелы (И., 103).

В этих строчках, обращенных к Анне Ахматовой, мы находим очень высокую степень уплотнения словосочетаний как языковых единиц: во фразеологизм исчадие ада

вместо слова ад подставляется фразеологическое сочетание белая ночь, оксюморонное по своей природе. Оно принято за исходный символ стихотворения. Расщепление фразеологизма на компоненты и развитие смысла каждого из компонентов ведет к объединению этих смыслов уже не на уровне фразеологической обусловленности соединения слов, а на уровне символов, стоящих за этими словами.

Со смыслом 'белый' связаны образы прекраснейшая из муз, метель, Спаса светлого, купола горят, со смыслом 'ночь' — плач, исчадие, черную, слепец. Члены обоих рядов — «черного» и «белого» — пересекаются друг с другом в сочетаниях

шальное исчадие ночи белой, черную насылаешь метель на Русь, Спаса светлого славит слепец бродячий. В третьей строфе резкий оксюморон дается на основе и фонетического, и морфолого-этимологического сцепления однокоренных слов (еще более искусное переплетение):

И тот, кто ранен смертельной твоей судьбой,Уже бессмертным на смертное сходит ложе (И., 103).

На основании существующей в русском языке фразеологии уподоблены белая ночь и ад, плач и искусство (муза — покровительница какого-либо искусства, у Цветаевой — плача).

Во всех подобных случаях замены одного из компонентов замещенный член фразеологизма остается в подтексте в виде культурно-языкового фона и неизбежно включается поэтому в смысл заменившего компонента, а фоновый узуальный фразеологизм — в смысл окказионального.

6. СИНКРЕТИЗМ КОРНЕВОЙ ОСНОВЫ

Корневая основа (первообразная, непроизводная), исходный элемент всех последующих дериваций, была в истории языка и исходным семантическим элементом этих дериваций. Это оказалось возможным потому, что именно корневая основа была синкретична и в смысловом, и в грамматическом отношении: «Содержанием первообразного слова, предшествующего образованию грамматических и философских категорий, может быть только образ, то есть совмещение и безразличие субъекта действия и объекта» (Потебня 1968, 11). В современной лингвистике корневая основа традиционно называется непроизводной; этим термином обозначают любую основу без аффиксов. Однако безаффиксные основы часто бывают результатом деривации при безаффиксном способе словообразования (например, резь от резать на синхронном уровне), и в этом смысле они производны. Поэтому в дальнейшем изложении используется термин корневая основа.