Поэзия первых лет революции

Было, конечно, не только это. Разве участники движения не жили запросами времени, не воодушевлялись его героикой? Разве некоторые из них не пали на фронтах гражданской войны?¹¹⁴Хроника тех дней, как и свидетельства иного рода (воспоминания, архивные документы и т. д.) дают в этом отношении материал чрезвычайно выразительный и красочный. Характерно даже простое сообщение о проведении октябрьских торжеств: «По окончании вечера присутствующие со знаменем Пролеткульта, с пением Интернационала тронулись по Тверской, к дому Советов. Произносились речи, читались последние телеграммы о революции в Германии. Манифестанты приветствовали сообщения громким ура. Потом все направились к Пролеткульту»¹¹⁵ На этой волне энтузиазма и рождалась пролеткультовская поэзия, полная отзвуков той героической эпохи.

Красная, рабочая Германия

В огне восстания -

Ур-ра-а!..

Зажглись окраины

Решительным «Пора!..»

Борьба раскинула

Кроваво-пламенные крылья,

И толпы спаянно

На баррикады хлынули,

Пьянея от побед!..

Покоя - нет!

Сегодня красное

Века буравит

Набатом!¹¹⁶

Так откликался В. Александровский на события в Германии, совпавшие с празднованием первой октябрьской годовщины. И как знать, может быть, эти строки начали слагаться во время митинга, происходившего у Дома Советов, или на каком-нибудь другом многолюдном собрании, где все были «опьянены» торжеством общего дела, «спаяны» одними чувствами и настроениями.

Но можно, не слишком злоупотребляя фантазией, нарисовать и такую картину: манифестанты вернулись в здание Пролеткульта, и здесь, обсуждая свои ближайшие задачи, они повели речи иного рода. Вспомним еще раз стихи Я. Бердникова, окрашенные мотивом «смычки» города и деревни. И тот же Бердников, принимая активное участие в руководстве петроградским Пролеткультом, весьма последовательно отстаивал курс на изоляцию. Интересный рассказ мемуариста о приезде в Петроград Лебедева-Полянского (не преминувшего провозгласить основные догматы) заканчивается следующим характерным штрихом: «Ему зааплодировали, и он сел. Бердников со своего места хмуро и многозначительно произнес: - Ничего, мы знаем, как бороться с сорняками на клумбах пролетарского искусства... И даже очень!»¹¹⁷.

Рассматривая пролеткультовское движение, постоянно сталкиваешься с этими причудливыми контрастами: продиктованное жизнью спорило с узким догматизмом, беззаветная преданность революции сочеталась с недостаточно отчетливым или явно ошибочным представлением о задачах государственного и культурного строительства. Между тем деятели Пролеткульта недвусмысленно претендовали на руководящую роль. В широком ходу были и левая фразеология, и ссылки на собственные заслуги, и категорические заявления, что предлагаемый путь является единственно правильным: «И если за наши радикальные способы строительства нашей культуры наши товарищи из учреждений Красной Коммуны нас в этом упрекали, то на это мы можем ответить, что мы за свою позицию будем стоять до конца. Если бывают товарищи, коим еще не вполне понятны культурные задачи революционного пролетариата, - пусть познакомятся, а до тех пор молчат...»¹¹⁸ С помощью этой воинственной тактики пролеткультовцы и намерены были создавать новую культуру, тщательно ограждая ее «клумбы» от чужеродных влияний. Отсюда - резкое деление на «чистых» и «нечистых», постоянное третирование писателей, художников иной социальной среды, настойчивые попытки размежеваться с Наркомпросом и т. д.