Поэзия первых лет революции

Эстетов и идеалистов отпугивала сказочная картина «Земли Обетованной», нарисованная в «Мистерии-буфф» и полная таких «элементарных» чудес, как булки, растущие на деревьях, услужливые вещи, машины, покорные людям. Эту мечту поэта о коммунистическом обществе, в котором рабочий человек, измученный войной и разрухой, найдет сытую жизнь, материальные удобства, свободный труд, идеалисты считали наивностью, мещанством и пренебрежительно называли «ананасным раем»¹⁴. Даже Блок был несколько шокирован прозаической «булкой», которую сулила «Земля Обетованная» изголодавшемуся человечеству¹⁵. Но Маяковский не стеснялся писать обо всем том, что другим казалось слишком простым, грубым, примитивным,. об удовлетворении самых необходимых, первейших потребностей трудового люда, от имени которого он провозглашал в «Мистерии»:

Нам надоели небесные сласти -

хлебище дайте жрать ржаной!

Нам надоели бумажные страсти -

дайте жить с живой женой!¹⁶.

Утверждения подобного рода нисколько не противоречили романтическому пафосу, воодушевлявшему поэта, но выражали, можно сказать, самую суть этого мироощущения, повышенно-активного, праздничного, проникнутого чувством близости к настоящему и будущему, жаждой жить и действовать «с удесятеренной силой». Они звучали как своего рода практическое применение романтизма к условиям и требованиям революции.

Столь тесную близость поэзии к политической борьбе, к реальным нуждам трудящихся масс в ту пору, помимо Маяковского, знал лишь Демьян Бедный, что и заставляет воспринимать их творчество революционных лет - при всех качественных различиях - как боевое содружество на поэтическом фронте. Но для Демьяна Бедного, имевшего за спиной большой опыт агитационной работы в «Правде», этот период, явившийся временем его творческого расцвета, не был связан с какими-то серьезными изменениями в характере лирического героя, в образной системе. Тогда как перед Маяковским только еще открывалась новая, не испытанная им ранее литературная стезя практического участия в повседневной борьбе рабочего класса, - Бедный уверенно заявлял в стихотворении «Мой стих», подводящем итоги его дореволюционному творчеству и написанном накануне Октябрьской революции:

Родной народ, страдалец трудовой,

Мне важен суд лишь твои,

Ты мне один судья прямой, нелицемерный,

Ты, чьих надежд и дум я - выразитель верный,

Ты, темных чьих углов я - «пес сторожевой»!¹⁷

Одной из первых книг Демьяна Бедного, вышедших вскоре после революции, была его стихотворная повесть «Про землю, про волю, про рабочую долю», написанная в основном перед Октябрем и знакомящая читателя с политической обстановкой последних лет (начиная с мировой войны), с ходом истории и революции, определившей новую «долю» трудового народа. И содержание, и композиция этой вещи, и образ рассказчика, ведущего повествование как бы вслед за происходящими в стране событиями, говорили о том, что Бедный создавал свою повесть, находясь в самой гуще народной жизни и классовой борьбы. Характерно, что в первом издании повесть заканчивалась главкой «Прощание», в которой автор расставался со своими героями и читателями, для того чтобы принять участие в Октябрьском сражении и уже потом - «если жив останется» - продолжить рассказ, прерванный развитием той самой борьбы, о которой он повествует:

Кончен, братцы, мой рассказ.

Будет, нет ли - продолженье?

Как сказать? Идет сраженье.

Не до повести. Спешу.

Жив останусь - допишу¹⁸.

Продолжение рассказа (Бедный дописал эту повесть в 1920 году) осуществлялось так, как будто автор только что пришел с поля боя и, «как ни в чем не бывало», взялся «досказывать», возвратясь к тому эпизоду, на котором его прервали. В этом присутствовала, конечно, доля литературной условности (свойственный Бедному прием занимательности), но вместе с тем выражалась и глубокая связь поэта с окружающей действительностью, с «текущим моментом». Бедный всецело жил «во времени» и писал по ходу меняющихся и развивающихся событий, и это придавало его поэзии удивительную оперативность и локальность, ставило его стихи в один ряд с газетным сообщением, военной сводкой, боевой публицистикой и во многом определяло их художественную структуру.

В той же повести «Про землю, про волю, про рабочую долю» Бедный следующим образом характеризует сюжет и композицию своего произведения:

Не за страх пишу - за совесть

Быль доподлинную, повесть,

Где нам в ровном ходе строк

Жизнь сама дает урок,

Где событие к событью

Жизнь пришила крепкой нитью,

Дав канву всему и связь.

«Ну, начнем, благословись!..»¹⁹