Поэзия заговоров и заклинаний

Заклинатели Халдеи вызывали астральных демонов, число которых колебалось между двенадцатью и семью. В христианской культуре эти духи-демоны превратились в злых лихорадок; это случилось под влиянием представлений средневековой церкви об Иродиаде, считавшейся орудием дьявола. Иродиада - плясунья - злая жена. На средневековых миниатюрах она изображалась танцующей и кувыркающейся на пиру Ирода, как скоморох. По малороссийскому поверью, из трупа Иродиады выросло дьявольское зелье - табак тютюн. Лихорадка-трясавица, заставляющая человека корчиться и дрожать, была сближена с исступленной пляской Иродиады; по каталонскому поверью, у Ирода - несколько дочерей плясовиц; по староболгарскому (богомильского попа Иеремии) и русскому заговору, трясавицы - дочери Ирода. [20] В заговорах от лихорадок, называемых “Молитва св. Сисиния”, рассказывается, как к святому, стоящему на морском берегу, вышли из моря “семь простовласых дев”; по молитве святого, явившиеся архангелы избили этих дев; число и имена лихорадок и архангелов непостоянно: лихорадок бывает двенадцать, вместо Сисиния - Сихаил и Михаил, имена архангелов - Урил, Рафаил, Варахель, Рагуил, Афанаил, Тоил. Место действия - то у Мамврийского дуба, то на Фаворской горе. Источник заговора - византийская полулегенда, полузаклинание, где говорится о святом Сисинии, гоняющемся за демонической Гилло, у которой двенадцать имен: “волосы у ней до пят, глаза как огонь, из пасти и от всего тела исходило пламя; она шла, сильно блеща, безобразная видом”. Двенадцать имен превратились в двенадцать существ. Под влиянием представления о гонимых и скитающихся дочерях Ирода получилось русское синкретическое заклинание, где какой-то святой преследует дочерей Ирода - трясавиц.

Другие заговоры пестрят именами темных демонов и светлых сил. Мы уже встретились с “царем морской глубины”, который в другом месте называется прямо “царь Няптун”, так что заимствование несомненно. Постоянное призывание светил и зари, имена зари - Дарья, Мария, Маремьяна, Амтимария (кажется, просто описка, вместо: махи Мария), какие-то Ариды, Мариды и Макариды - находили себе шаткое мифологическое или лингвистическое объяснение; точно так же более точных или простых психологических разъяснений требуют образы хмеля и браги, олицетворение тоски, призывания огня, грозы, ветра. Интереснее и красивее всего объяснение камня Алатыря, данное Веселовским. [21] Этот Алатырь, Латырь или Алатр-камень белый, горючий, светлый, синий, серебряный - светится в центре массы заклинаний и обладает чудотворной силой. Лежит он на море Окияне, на острове Буяне, который мифологи считали страною вечного лета под камнем лежат три доски, под досками - три тоски. “На Воздвиженье, - рассказывают крестьяне, - змеи собираются в кучу, в ямы, пещеры, яры на городищах, и там является белый, светлый камень, который змеи лижут и излизывают весь”. Таковы темные сказания о таинственном камне. Рассказ о том месте, где он лежит, можно найти в новгородской былине: Василий Буслаев, бахвалясь в Ерусалиме, пихал ногой череп (голову Адама); череп этот лежит не доезжая камня Латыря и соборной церкви на Фаворе. Скача через бел-горюч камень Латырь - тот самый, на котором преобразился Иисус Христос, новгородский революционер сломил себе голову - убился до смерти. Изучая западные легенды и показания русских путешественников, Веселовский сближает заповедный камень Алатырь с алтарем: народная фантазия, говорит он, нашла символический центр сказаний - алтарный камень, алтарь, на котором впервые была принесена бескровная жертва, установлено высшее таинство христианства.

Октябрь 1906 г.

Примечания

1. И.П.Сахаров. Сказания русского народа, т. 1, кн. 2, - “Очерки семейной жизни”. Изд. 3-е, СПб., 1841, стр. I-IV

2. По-видимому, Блок имеет в виду работу А. Н. Веселовского “Из введения в историческую поэтику” (“Журнал министерства народного просвещения”, 1894, май, стр. 22).

3. Блок опирается здесь на работу А. Н. Веселовского “Разыскания в области русского духовного стиха” (статья XI - “Дуалистические поверия о мироздании”. СПб., 1889, стр. 1.)

4. Из работы Е. В. Аничкова “Весенняя обрядовая песня на Западе и у славян”, ч. 1 (“От обряда к песне”). СПб., 1903, стр. 119-120

5. А. Н. Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу, т. 1. М., 1865, стр. 273-274.

6. А. А. Потебня. Малорусская народная песня по списку XVI века. Воронеж, 1877, стр. 23-24.

7. Из работы Е. В. Аничкова “Весенняя обрядовая песня на Западе и у славян”, ч. 1 (“От обряда к песне”). СПб., 1903, стр. 119.

8. Там же, стр. 38-39

9. А. А. Потебня. Малорусская народная песня по списку XVI века. Воронеж, 1877, стр.21

10. Блок имеет в виду статью А. Н. Веселовского “Психологический параллелизм и его формы в отражениях поэтического стиля” (“Журнал министерства народного просвещения”, 1898, март, стр. 51-54).

11. По-видимому, речь идет о работе А. Н. Веселовского “Три главы из исторической поэтики” - гл. “От певца к поэту”, разд. II (“Журнал министерства народного просвещения”, 1899, май, стр.15-16).