Читаем Погаснет жизнь, но я останусь: Собрание сочинений полностью

Чтоб не жить как на вокзале,Чтобы люди не мешали,Как на гору Чатырдаг,Он взбирался на чердак.Там писал стихи и прозу,От которых вяли розы.Но поэту не до роз:Он давно их перерос.Задыхались в норах мыши,Дохли голуби на крыше.В трубах, мрачен и уныл,Бесприютный ветер выл.Всё ж не в нудной позевоте,Но в экстазе и в работеСам себя сжигал чудак…А потом сгорел чердакС голубями и мышами,С прозой, драмами, стихами;И от творчества сегоНе осталось ничего.

НЕУВЯЗКА

Мы можем слышать то и делоВ любой стране, в любом краю,Что жизнь собачья надоела.(Должно быть, нет собак в раю.)Грыземся из-за каждой кости,Собачьей ярости полны.А ночью от тоски и злостиТерзают нас собачьи сны.Разодран мир собачьей сворой,Нам от собак невпроворот.Добычу рвут, как вор у вора…Устроить бы переворот!Собачью жизнь, собачьи нравыДавно пора пересмотреть.По человеческому праву:Собакам всем — собачья смерть.Собак к расстрелу!.. Всё иначе:Мир соблазнительно хорош,И только верности собачьейТеперь нигде в нем не найдешь.

НАШИ ДОСТИЖЕНИЯ

Уж на что хитра лисица,
Человек еще хитрей,Но ему несладко спитсяПосле всех его затей.Надоели побрякушки:Пушек гром, кимвалов медь.Нуклеарные игрушкиЗахотелось нам иметь.Крокодилам, попугаямНе понять нас. Бровь дугой.Мы ведь только попугаемДля острастки раз-другой…Но теперь у всех, как бремя,Та же сила, тот же страх.И ползет зловеще времяНа бессмысленных часах.Ни любовное свиданье,Ни работа, ни коньякВ этом жутком ожиданьиНе помогут нам никак.И для всех, по меньшей мере,Жить бы легче в стороне.
Может, лучше на ВенереИли, скажем, на Луне.Кружится, как в легком вальсе,Сонм бесчисленных планет.Есть ли всё же жизнь на Марсе?Очевидно, тоже нет…

САМОЕД

Поэт не понарошке,Хоть без высоких прав,Он шел своей дорожкой,Имел особый нрав.Но пересохла глотка.Откуда что взялось?..Стихи горьки, как водка,А вот попробуй — брось.Как в зеркало въедаясь,Кусал себя навзрыд…Душа совсем седая,И все-таки болит.Без воплей, не по-волчьи,К луне не пяля пасть,Сжав крепко зубы, молча
Решился он пропасть.Захлопнулась калитка.Осмелился, посмел.Как шоколада плитку,Сломал себя и съел.

У САМОВАРА

Надежд сомнителен приют.«Надежды юношей питают,Отраду старцам подают»,Но все же постепенно тают.И, наконец, на склоне днейВдруг понимает человечеТщету надежд, тщету идей…«Иных уж нет, а те далече»,В очках и при карандаше,Пред выкипевшим самоваром,Он размышляет о душе,О временах, прошедших даром:Подобно самовару дух,Быть может, так же выкипает?..Ну что же, не ругайтесь вслух,Ведь в жизни всякое бывает.

К РАСЧЕТУ

Перейти на страницу:

Похожие книги

Мифы и легенды рыцарской эпохи
Мифы и легенды рыцарской эпохи

Увлекательные легенды и баллады Туманного Альбиона в переложении известного писателя Томаса Булфинча – неотъемлемая часть сокровищницы мирового фольклора. Веселые и печальные, фантастичные, а порой и курьезные истории передают уникальность средневековой эпохи, сказочные времена короля Артура и рыцарей Круглого стола: их пиры и турниры, поиски чаши Святого Грааля, возвышенную любовь отважных рыцарей к прекрасным дамам их сердца…Такова, например, романтичная история Тристрама Лионесского и его возлюбленной Изольды или история Леира и его трех дочерей. Приключения отчаянного Робин Гуда и его веселых стрелков, чудеса мага Мерлина и феи Морганы, подвиги короля Ричарда II и битвы самого благородного из английских правителей Эдуарда Черного принца.

Томас Булфинч

Культурология / Мифы. Легенды. Эпос / Образование и наука / Древние книги
И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата
И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата

Историко-филологический сборник «И время и место» выходит в свет к шестидесятилетию профессора Калифорнийского университета (Лос-Анджелес) Александра Львовича Осповата. Статьи друзей, коллег и учеников юбиляра посвящены научным сюжетам, вдохновенно и конструктивно разрабатываемым А.Л. Осповатом, – взаимодействию и взаимовлиянию литературы и различных «ближайших рядов» (идеология, политика, бытовое поведение, визуальные искусства, музыка и др.), диалогу национальных культур, творческой истории литературных памятников, интертекстуальным связям. В аналитических и комментаторских работах исследуются прежде ускользавшие от внимания либо вызывающие споры эпизоды истории русской культуры трех столетий. Наряду с сочинениями классиков (от Феофана Прокоповича и Сумарокова до Булгакова и Пастернака) рассматриваются тексты заведомо безвестных «авторов» (письма к монарху, городской песенный фольклор). В ряде работ речь идет о неизменных героях-спутниках юбиляра – Пушкине, Бестужеве (Марлинском), Чаадаеве, Тютчеве, Аполлоне Григорьеве. Книгу завершают материалы к библиографии А.Л. Осповата, позволяющие оценить масштаб его научной работы.

Сборник статей

Культурология / История / Языкознание / Образование и наука