Пограничные были

— Так точно, товарищ майор, за пределами. Но ведь это каких-то полсотни метров за нашей просекой. У меня давно это место на примете, очень оно удобное отсиживаться нарушителям — глубокая старая воронка от большой авиабомбы, еще с войны. Такой костер там можно развести на дне — огонек-то и в десяти метрах не увидишь со стороны, да и постель мягкая да сухая — брусничником заросла воронка. Вот я и надумал заглянуть туда.

Ночевали неизвестные в этой воронке по предположению сержанта Стрепетова не далее как прошлой ночью — брусничник еще не совсем выпрямился, но уже не кажется свежепримятым, пустые консервные банки еще сохранили запах голубцов. Пустые банки эти сержант Стрепетов, понятно, принес на заставу — вещественное доказательство все-таки... Причина, по которой его собака Карина, лучшая розыскная собака в комендатуре, не взяла след неизвестных, выяснена: на просеке, метрах в семи от предупреждающего щита «Погранзона», Стрепетов обнаружил на каменистой тропинке крупицы просыпанной махорки.

— Надо немедленно выезжать на место! — сказал лейтенант.

— Какой смысл? — спросил Поликарпов. — Сейчас темень — глаз коли. Стрепетов со своей отличной собакой и в светлое время не взял след.

— Но ведь надо же действовать!

— Надо. Кто спорит? Действовать, но не создавать видимость действия. Едем в комендатуру, там и обмозгуем вместе с комендантом, что к чему и как.

Командовал Горской комендатурой Иван Кузьмич Козлов, тогда еще майор. Встретил он отрядных офицеров приятной новостью: к поимке опасных беглецов подключается пограничная авиация — утром в семь ноль-ноль прибудет вертолет. Комендант включил в состав поисковой группы, которая будет летать с вертолетчиками, инструктора служебных собак сержанта Стрепетова и солдат — хороших стрелков и спортсменов; было бы неплохо, если бы эту группу возглавил офицер, к примеру лейтенант, прибывший с Поликарповым.

— Как ты на это посмотришь, Виктор Петрович? — спросил комендант.

— Согласен, Иван Кузьмич. Нам с тобой и на грешной земле хватит работы... Возглавите поисковую группу, товарищ лейтенант, будете работать с вертолетчиками, — приказал Поликарпов.

— Есть возглавить поисковую группу! — Лейтенант откровенно обрадовался. Неопределенность для него кончилась — он теперь знал, каким образом будет участвовать в предстоящей операции. Вполне возможно, что именно его поисковая группа сыграет главную роль...

Он посматривал на беседующих майоров и прислушивался к их неторопливому обстоятельному разговору: в будущем все это могло пригодиться — разговаривали-то все-таки люди опытные и авторитетные в отряде. Они сообща оценивали обстановку, намечали схему будущих действий, и своих собственных и людей подчиненных им, — такого не вычитаешь ни в каких учебных пособиях и разработках.

Поликарпов и Козлов сразу же сошлись на том, что беглецов сейчас ведет Белугин. Это неважно, что он самый молодой из них и уступает им в опыте. Сейчас у него неоспоримое преимущество — он местный и окрестности поселка Горского знает до мелких подробностей, ему известны не только подходы к нескольким заставам, он знает их расположение, может знать и участки некоторых застав. Каких именно застав, это еще надо выяснить.

— Сейчас еще не так поздно, пригласим-ка мы к себе, Виктор Петрович, завуча школы. Он старожил здешний, может, ездил по заставам со своими артистами, да к тому же и наших гражданских помощников возглавляет — завтра им тоже найдется работа...

А что именно завтра развернутся главные события, оба майора были совершенно уверены. Где и как расставить засады пограничников, где разместить резервное подразделение, которое прибудет завтра утром, — командование отряда выделило его на тот случай, если придется прочесывать лес; как поведут себя Белугин и его спутники и что могут предпринять в том или ином случае — обо всем этом Поликарпов и Козлов говорили с деловым спокойствием людей, выполняющих привычную работу...

8. Последние километры

На старую воронку они набрели под вечер и, не сговариваясь, скинули на ее край рюкзаки. Рюкзаки отощали, но стали будто бы тяжелее. Так по крайней мере казалось Восьмерикову. И Куковцев тоже рюкзак свой опустил на землю устало. Только Белугин сбросил свою ношу, будто невесомую пушинку, и даже что-то вроде шуточки отпустил:

— Хар-рошенькую бомбочку когда-то кинул тут немец!

— И ничего тут хорошего нет — значит, близко дорога или поселок какой. И не дери зря глотку — не на гулянке, — одернул Восьмериков.

А Куковцев так посмотрел на Белугина своими волчьими глазами, что тому стало не по себе. Но, чтобы скрыть это, Белугин поморщился, скривил лицо:

— Нервные какие-то все стали... Костер соображу, может повеселеете...

Белугин отправился собирать сушняк для костра, Восьмериков занялся подготовкой к ужину и попросил Куковцева осторожненько посмотреть, нет ли в самом деле поблизости дороги или какого поселка. Тогда придется тикать отсюда, забираться в проклятый чертолом.

Куковцев вернулся минут через десять, успокоил:

— По-поселка н‑никакого нет, д‑дорога далеко.

— Как узнал?