Поиграем?

Остывающее солнце только начинало отбрасывать вокруг длинные тени, а мать уже копошилась на кухне, хотя едва справлялась даже с приготовлением завтрака. Надо бы встать и помочь, но Юэль Бергман не хотел вылезать из теплой кровати, из-под вязанного толстого пледа, накинутого прямо на тяжелое ватное одеяло, тащиться голыми ногами по ледяному в это время года полу, влезать в резиновые сапоги только затем, чтобы притащить ведро воды из колодца.

– Мам, иди спи, – голос ломался, и вместо привычного визга из горла вырвался хриплый бас, срикошетил от деревянных, давно некрашеных стен, покрытых облупленной бежевой краской, и полетел дальше, до самой кухни. Хотя дом был такой маленький, что можно даже шептать – все равно услышишь.

Она, как обычно, промолчала и продолжила демонстративно греметь посудой.

– Мам! – в этот раз получилось громче. – Я сам все сделаю! Попозже!

Юэль не был идеальным сыном, но мать любил и всячески старался помочь. Иногда даже мучила совесть, но пересилить себя не мог или не хотел.

Накрывшись с головой одеялом, мальчик вдохнул затхлый влажный запах и замер. Если повезет, еще удастся поспать.

Он почти задремал, когда услышал звук мотора. Подскочив на кровати, Юэль бросился к окну, подвернул ногу, чуть не упал, едва слышно вскрикнул, схватился тонкими пальцами за дышавший на ладан подоконник и жадными глазами уставился сквозь мутное, в подтеках дождя окно. Точно. Машина! И не абы какая развалюха, на каких сюда, пусть и редко, заглядывают охотники или любители полазить по горам, а новенький, слегка покрытый пылью синий пикап.

Натягивая по пути рваные, давно не стираные засаленные джинсы и растянутый вязаный свитер, мальчишка побежал на кухню, где еще гремела посудой мать, – оттуда лучше видно дорогу, петляющую по лесу почти до самого заброшенного лет десять назад поселка. Он раньше часто ездил туда на стареньком кривом велосипеде, время от времени его подбирали те, кто ехал в ту сторону, – пятилетнего розовощекого пацана знали все, и некоторые даже принимали за своего.

Некоторые, только не поселковые мальчишки, считающие своим долгом поиздеваться вдоволь то над пропавшим без вести отцом, то над однорукой матерью, ставшей инвалидом почти сразу после его рождения, то над ним самим, “деревенским”. Они мнили себя высшей кастой, избранными, словно жили не в закрытом поселке, а в каком-нибудь мегаполисе. Хотя разве место жительства делает тебя лучше или хуже?

Синий пикап вскоре пропал из вида. Но не успела улечься поднятая громадными колесами пыль, как снова послышался звук мотора. Мимо промчался красный с белыми полосками седан и скрылся из вида.

Еще две машины за последние пару дней. Что-то происходит в давно забытом поселке. Но что? От любопытства Юэля потряхивало. Накинувшись на приготовленный матерью завтрак, он смел все за минуту, влез в старые, почти полностью развалившиеся кроссовки, которые стали малы еще в прошлом году, и выбежал за дверь. Верный друг – велосипед с кривым передним колесом – стоял, прислоненный к забору, и только того и ждал, чтобы отправиться в следующее путешествие, хотя давно пора оттащить его на свалку металлолома в близлежащем городе и выменять за него пару монет. Но мысль о том, что он будет окончательно отрезан от внешнего мира, пугала.

Ничего. Скоро он уедет отсюда. Найдет в городе приличную работу и жилье. Заберет с собой мать. Не подыхать же тут, в полностью сгнившем домике…

Дорожная пыль давно улеглась. Разгоряченный поездкой, Юэль привставал с сидушки, вытягивал длинную шею вперед, насколько позволяла физиология, и хватал ртом воздух в попытке отдышаться. Останавливаться не хотелось, его гнала вперед жажда самому, своими глазами, увидеть, что затевается там, куда давно никто не ездит. По спине тек пот и тут же, на ветру, превращался в липкую корку. Длинные, до плеч, спутанные колтунами немытые волосы почти насквозь промокли и теперь налипали на лоб, нос, щеки. В какой-то момент перед глазами замельтешили “мушки” и пришлось чуть сбавить скорость, чтобы не свалиться и не исцарапать себе коленки, но уже через минуту предвкушение чего-то нового опять толкнуло вперед, заставляя наплевать на все остальное.

Он не обращал внимания на высоченные ели, черные снизу и темно-оранжевые у верхушки. Не смотрел вниз в ущелье, окутанное туманом, напоминающее очередную сагу о вампирах и оборотнях. Он насмотрелся на красоты местной природы. Ему хотелось большего.