Поймать чернильную сойку

Я подняла платье, прижав его к груди. Зак уже освободился от коварного кактуса. Его побелевшие скулы, зло сощуренные глаза говорили без слов – маг в ярости.

– Успокоились? А теперь назовите цену. Сколько хочешь за молчание?

Я хлюпнула носом.

– Нисколько. Лучше сделайте так, чтобы магография не попала в газеты.

На меня посмотрели с сомнением. Потом – с удивлением. Затем – с неверием.

– Хорошо, – наконец, после долгого молчания, выдал Зак. – Только попрошу не реветь.

Я еще раз всхлипнула и начала натягивать мокрое и грязное платье. Когда все же влезла в него, то кожу тут же начла неприятно холодить мокрая ткань.

Зак, внимательно глядя на меня, осведомился:

– Удобно?

– Очень, – процедила я.

И тут он развел ладони, его кисти провернулись и мое тело окутал легкий ветерок. А спустя считаные мгновения я вновь стояла в чистом наряде.

– А теперь прошу покинуть мой дом. Страж проводит.

Еще один пасс и в воздухе завис столь маленький пульсар, что впору назвать его пчелкой.

Я слегка удивилась: обычно стражи чуть больше. Но потом подумала, сколько энергии Дарк вбухал в телепорт, уходя от репортеров. Да и мне вот платье тоже магией очистил-просушил…

Я благодарно кивнула и поспешила за стражем, что показал мне путь через черный ход. Прикинула, что пока доберусь до конторы, где обитают «представитель господина Дарка» и мое начальство, то уже будет время к закату, плюнула и пошла домой. Денег на дорогу у меня так и так не было.

До медного квартала добралась чуть раньше, чем обычно возвращалась с работы. «Бывшей работы», – уточнила про себя. Навряд ли после того, как я исчезла посреди переговоров, мне стоит рассчитывать на место в команде Лтурицы.

Дед не заметил того, что я оказалась дома раньше обычного. Он вообще в последнее время мало что замечал, когда сидел у камина с книгой. На этот раз его увлекла «История Империи. Эпоха первых барьеров».

Я тихо поднялась в свою комнату. Хотелось подумать, успокоиться и решить, как жить дальше. Но как ни странно, я заснула.

А утро началось с дедова ворчания: разносчик не принес его любимый новостной листок. Я лишь пожала плечами, приготовила старику яичницу и отправилась на работу. Все же стоило забрать свои личные вещи с места, на котором просидела почти год: рамку с магографией, где мы с подругой Стефанией в выпускных платьях, пару папок и мой личный словарь антонимов.

На работу я пришла в не лучшем настроении. Написала заявление по собственному желанию и пошла за подписью к главному.

Лтурица встретил меня оглушительным чиханием. Он недоуменно повертел листок с моим заявлением и вдруг спросил:

– Причина?

– Так я же вчера не пришла обратно, из дамской комнаты… – Начала издалека.

– Я как-то и не рассчитывал на это. Когда сработала тревога и нас изрядно промочило ливнем из системы противопожарной безопасности, мы все вынуждены были выйти из здания.

И тут я сообразила: туман телепорта… Наверное, он затронул датчики в дамской комнате, и те завопили.

– Тогда мне можно забрать заявление? – Робко уточнила я.

– Нужно. У нас сроки горят, а нового сценариста еще искать надо, – чуть цинично прокашлял режиссер и добавил, протягивая не только заявление, но и листы с моей стенографией. – И еще потрудитесь перепечатать все ваши каракули, чтобы я смог их прочесть.

Обрадованно прижав пухлую стопку, я вернулась на свое место.

На работе засиделась допоздна. И не то чтобы я увлеклась, просто боялась, что дед, внимательно изучавший новостные листки, наверняка уже увидел магографию красивой меня в неглиже рядом с Дарком.

Но потом все же решила, что оттягивать казнь дальше некуда и, решительно отставив работу, пошла домой. Ночь выдалась на удивление звездная. Вдалеке было море, огороженное барьером, тёплый вечер обнимал за плечи.

Дома, как ни странно, дед не сказал ни слова. А потом на следующий день – и коллеги. Да и все вообще. И только спустя неделю, когда нервы натянулись как канаты, я выяснила, что той злополучной магографии не было. Ни один новостной листок ее не опубликовал. Просто отчего-то в один из дней никто не получил «Светского сплетника». Ходили слухи, что какой-то псих выкупил весь тираж прямо из-под станка.

Я запоздало поняла, что лично знаю этого психа. Захотелось его поблагодарить. В один из вечеров, придя с работы, достала из клетки нашего родового вестника – чернильную сойку. Эта птица – одна из немногих вещей, что остались от некогда славного рода Рионор.

Написав короткую записку с благодарностью, я пихнула ее в птичий клюв. Вестник заскрипел шестеренками, тронутыми ржавчиной, распахнул крылья и, словно нехотя, вылетел в открытое окно.

Вернулся он уже за полночь с коротким посланием: «Не за что». Прочитав эти три слова, я лишь грустно улыбнулось, понимая: вот так… было в моей биографии знакомство со знаменитым Закрианом Дарком. Случилось и прошло.

Вот только спать не хотелось: всю эту неделю ночью во сне я видела Зака, причем порою – в весьма нецеломудренном виде. С запозданием поняла: кажется, я влюбилась. Захотелось рассмеяться. Дед говорил не затягивать с этим пресловутым «влюбиться», и надо же, сбылись его чаяния.