Поймать лаптем удачу (СИ)

Сначала удивление, потом злость на его наглость, затем злость на себя. Но при всем этом меня к нему тянуло со страшной силой. Сердце стучало так громко, что я боялась, что его услышат эти уроды, что гнались за нами. Мне было так стыдно, что я не могла дышать. Я чувствовала от Миши еле уловимый запах свежести и мяты. Он был почти одного со мной роста, может быть, на пару сантиметров выше, хотя я не уверена, я ведь была на каблуках. Его лицо было на одном уровне с моим, он слегка касался своей щекой моей. Блин, да он даже гладко брился — как я люблю!

От прикосновения его щеки меня бросало в жар и, одновременно, в дрожь. Вот поэтому я не могла дышать, мучаясь от стыда. Я боялась выдать себя. И так мое сердечко всегда меня подводит, то стучит слишком быстро, то щемит, а теперь громкость включило. Я почти не понимала, что вокруг делается. Мозг вырубило. Я услышала топот, кто-то закричал. Я же стояла как дура и боялась дышать.

Включилась я, когда Высоковский резко потянул меня за руку, и мы опять побежали проулками, потом свернули к гаражам. Михаил отпустил меня, открыл гараж и зашел туда. Я не могла отдышаться. Ноги болели, я никогда еще не бегала на каблуках. Себя и его я ненавидела, хотелось пристрелить его на месте. Руки так и чесались вытащить пистолет и пустить в него пулю. Кто позволил ему так фамильярно себя со мной вести? У брата научился? И еще меня бесило его хладнокровие. Зажал девушку в переулке — и спокойный как танк! А меня ужасно колбасило. И у кого, спрашивается, гормоны в мозг бьют? Правильно, он же гей! Нет, если от Гущина мне надо держаться на расстоянии двухсот метров, то от Высоковского — на все пятьсот, а лучше — за километр обходить. И все же я достала пистолет и вошла в гараж. Может, меня разозлила мысль, что Миша гей?..

Глава 4.5

В гараже был идеальный порядок. Меня это сильно удивило. Хотя говорят ведь, что все голубые — хозяйственные.

Тут стояли: черный огромный джип и рядом «байк» «Харлей», который я уже видела. Миша стал возиться с мотоциклом. Я не выдержала и направила на него оружие.

— Зачем ты меня сюда притащил?

Он поднял на меня слегка удивленный взгляд, но ответил без эмоций.

— Поговорить надо. В ресторане нам бы не дали, верно?

Он смеется?!

— Говори, я слушаю, — еле сдерживаясь, ответила я.

В голове у меня стучал вопрос: что я делаю?! Он ведь вроде спас меня!

Миша присел на мотоцикл и спокойно спросил:

— Когда влезли в твою квартиру?

— В тот день, когда меня допрашивал несуществующий Петров.

— Петров существует, — подумав, Миша продолжил: — Кто за тобой охотится, знаешь?

— Ты и эти, что гнались за нами. Ну, им, понятно, нужны бриллианты, а вот тебе что?

— Документы. Все ищут концы от пропавших денег. Я думаю, что Паша все знал. Есть еще Маша, но ее пока невозможно расспросить, остаешься ты. К тому же ты последняя, кто видел Павла живым, и можешь что-нибудь знать.

Он замолчал и сделался вдруг очень хмурым. Я тоже молчала, но не спускала с него мушки.

— Паша поставил тебя и Машей под удар, — заметил он.

— И так знаю. Зачем было дверь ломать? У тебя ключи были, и вообще, пришел бы и спросил, что надо. Зачем сразу бардак устраивать, стрелять? Тебя основам этикета учили?

— Я не лазил в твою квартиру. И у меня нет ключей от нее.

Опять врет! Я нахмурилась, и чуть было не нажала на курок.

— Каким образом запись регистратора осталась у тебя, а сумка Маши — нет?

— В среду у нас пропали деньги. До Паши было невозможно дозвониться, а у меня был плановый выходной. Тут вы с Машей приехали. Я тогда не знал ничего. Видел, что девушка на грани помешательства. Позвонил по городскому и чудом, как понял позже, дозвонился. Вы уехали, мне позвонил наш юрист и рассказал о финансовых проблемах. Позже, я через друга узнал, где находится брат, и поехал к нему. В отеле мне сказали, что Павел с девушкой собрался в Испанию, но они забыли документы у девушки дома. Я смутно помнил, где Маша живет, но надеялся догнать брата. Догнал. Они тогда уже разбились. Я вызвал скорую и полицию. Нашел отлетевший в кусты регистратор. Сумки и портфеля не было.

Почему я ему верила? А если он врет, как и Павел?

— Как же так случилось, что у телевидения и у стройфирмы деньги увели, а у тебя из пиар-агентства — нет?

Миша кисло улыбнулся.

— Пиар-агентство не мне принадлежит, а маме. Мне принадлежит телевидение, но под руководством брата. Главная подпись оставалась за ним, пока я не женюсь. Так родители решили. Дети остаются детьми, пока не женятся. Глупость, да?

Я не ответила и медленно опустила руку с пистолетом. Только потом я поняла, что рука просто сильно устала.

— Ты мечтал о стройфирме? — вдруг спросила я. Может, я хотела услышать, что скажет на слова Павла его брат?

— Да, — Миша улыбнулся. — Когда в институте учился. Мы с Пашкой сильно спорили по этому поводу. Мама, как всегда, все решила в его пользу.

— Мама?

— Да. Папа мне ее хотел оставить. Я специальное образование получал. Но мама сделала все по-своему.

Вдруг сзади нас раздался крик.

— Вот они!

Меня передернуло.

— Зови всех! — снова крикнул кто-то.