Поиск источника: настойчивость на пути художника

Когда страстно хочется творить, мы становимся похожи на пылких влюбленных. Мы безудержно стремимся хоть на мгновение остаться с предметом страсти, нам хочется еще, но и того, что есть, достаточно, чтобы жить дальше. Вчера я 20 минут провела за пианино. Наиграла кое-что из «Магеллана», а потом просто дурачилась. Когда я встала из-за инструмента, зазвонил телефон. Это был продюсер, которого заинтересовал «Магеллан». Он хотел договориться о встрече. Восприняла ли я это со всей открытостью? Да, ведь в случившемся была некая синхронность – я только что слегка прикоснулась именно к этому проекту. Назначив продюсеру встречу, пообещала себе, что организую перед ней еще несколько небольших свиданий с пианино. Мое отношение к музыке очень похоже на отношение Сони к писательскому труду: я сочинила уже немало, но никак не отделаюсь от мысли, что мне просто повезло. Моя музыкальная карьера складывается понемногу, по чуть-чуть. День за днем, нота за нотой – вот так она и рождается.

Идеального стихотворения не существует. В день, когда его напишут, наступит конец света.

Роберт Грейвс

Когда мы думаем лишь о том, что возможно, то перестаем замечать вероятное. Перестаем безуспешно гадать о том, что могло бы быть. Стоит заняться делом, как все препятствия на творческом пути немедленно теряют в размерах. Шансы на то, что ваш роман будет опубликован, чертовски подскакивают, если он уже написан. Иными словами, когда мы концентрируемся на том, что делаем, дальнейшие шаги из безумных фантазий становятся логическим следствием сделанного.

Сейчас я пишу эту книгу и работаю над «Магелланом». Я пишу книгу ежедневно. Мои привычки по части письма давно устоялись. Чтобы так же серьезно относиться и к музыке, приходится делать над собой усилие. Но и тут на помощь спешит подход «есть слона по кусочкам». Я касаюсь клавиш, и Магеллан отдает швартовы. Его паруса наполняются ветром, моя страница – новыми нотными знаками. А на улице сияет прорвавшееся сквозь облака солнце.

Без доброты невозможна истинная радость.

Томас Карлейль

Волшебная лоза

Попробуйте в течение недели ежедневно уделять 20 минут своему творчеству. Поставьте таймер. Это ведь «всего лишь» 20 минут. Поупражняйтесь в игре на пианино. Запишите свое выступление на магнитофон. Сядьте за стол и напишите еще кусочек книги. Загрунтуйте холст и начните писать. Двадцать минут – это совсем недолго. При желании 20 минут найдутся у каждого. Посмотрите, чем занят ваш день. Где можно выкроить 20 минут?

Возможно, чтобы сесть за работу, вам потребуются помощь и поддержка «волшебного зеркала». Возьмите список друзей, которые вас поддерживают, и назначьте одного из них своим коллегой. Позвоните ему и объясните, что вы намерены писать по 20 минут в день и нужно, чтобы кто-то за этим следил. Когда я переписываю «Магеллана», ежедневно созваниваюсь с Дейзи Пресс, мой подругой и оперной певицей. «Привет, Дейзи, – говорю. – Я сажусь за пианино». Звонок Дейзи дает мне опору под ногами. Дав ей обещание, я уже не могу увильнуть. В конце концов, это же «всего лишь» 20 минут.

Отвага творить

Даже если пробудить в себе интерес мы не можем, быть добрыми нам вполне под силу.

Сэмюэл Джонсон

За окном, на Коламбус-авеню, завывают и проносятся сирены, одна за другой. На мгновение они заглушают разговор. Потом снова становится тихо или относительно тихо, и опять можно расслышать голос Дейзи. Мы пришли пообедать.

– Для меня музыка – это чистый экстаз, – говорит она. – Когда я пою хорошо, то чувствую, что сливаюсь с Богом. Это ни на что не похоже. Такая тесная связь!

– Я тебя понимаю, – подхватываю я. – Когда я сажусь за пианино и пишу музыку, то тоже чувствую себя так, словно едина с Богом. Я как будто становлюсь больше. Ничто другое подобного чувства мне не приносит.