Поиски

— Здесь не найдут твоих костей, — недовольно ответил Лас, отмахнувшись от руки, но друга продолжал поддерживать.

— Почему? — искренне огорчился ашурт, устраиваясь удобнее и хитро поглядывая на йёвалли.

— Я их сейчас выброшу, — Ласайента уже не мог обижаться на него, но марку надо было держать.

— А я не дамся. Из последних сил, — умирающим тоном прошептал Санти, закатывая глаза. И неожиданно серьезно посмотрел на друга, — Лас, хватит дуться.

— Правильно, на убогих обижаться грех, — проворчал тот, пытаясь не улыбнуться.

— Где ты видишь убогих? — нахмурился Санти.

— На ногах уже не стоишь, — принц приподнял брови и… отпустил ашурта.

Тот не ожидал такой подлости и ввалился в комнату спиной вперед, попытался удержаться на ногах, но зацепился за ковер и упал окончательно. Мгновенье смотрел снизу вверх на закрывающего дверь йёвалли, потом протянул ему руку. Ласайента машинально наклонился, чтобы помочь, но демон на то и демон, чтобы всюду и везде делать гадости. Ашурт резко дернул его на себя, еще и подвинулся, освобождая место для упавшего друга. Молодец, успел подставить руки.

Лас сел рядом и покосился на него.

— Ты думаешь, отцу было легко принять меня такого после плена? — спросил Сантилли, — Только у нас обратная ситуация. Это я его предал, а он меня простил и дал мне шанс. Ничего не сказал, не попрекнул, не укорил. Даже вида не подал.

— Ты никого не предавал. Ты был еще ребенком.

— Не понимаешь. Для ашурта — это рабство. Полная потеря себя и свободы. Если бы я сопротивлялся…. Но я почти смирился. Мне даже это нравилось, пока девочка… была там одна… из ийет… не спросила, как может гордый ашурт быть игрушкой? Мне тогда было шестнадцать, ей — двенадцать.

— А потом? — тихо спросил Лас.

— А потом было еще четырнадцать лет жизни рабом и побег.

— А девочка?

— Я ее выкрал и женился на ней.

Дальше принц побоялся спрашивать, он уже знал, что услышит.

— А сейчас мы будем думать, как вернуть твои мозги на место, — неожиданно закончил друг, — А ну, куда? Сидеть!

— Санти, мне надо подумать, — негромко проговорил Ласайента, не поднимая на друга глаз.

— Лет так сто? — иронично спросил ашурт.

Лас неопределенно пожал плечами.

Погода стояла на загляденье, и демоны почти все время проводили на палубе. Вся команда уже через два дня знала расписание тренировок молодежи и собиралась посмотреть, на безопасном расстоянии, конечно. Сначала матросы еще выходили на поединки, но быстро остыли. Некоторое время держался один самый упрямый, здоровенный детина, до сих пор слывший непобедимым и никак не желавший признавать своего поражение. Герцог быстро окрестил его про себя петушком, но вслух озвучивать не стал, во избежание несчастных случаев.

Графиня из своей каюты выходила редко и только в сопровождении отца, и поэтому подойти и поговорить с ней не представлялось возможным. Смотреть на тренировки маркиз дочери запретил категорически. Но одну она все-таки совершенно случайно увидела.

Найири был ашуртом, и ашуртом далеко не старым, как раз в самом расцвете лет и сил, а с женщинами на корабле было туго, и король начал потихоньку выходить из себя. В то утро его раздражало абсолютно все: и солнце светило непомерно ярко, и матросы топали слишком громко, и Андерс не ворчал, как обычно, и повар приготовил завтрак так, что придраться было не к чему, и кафтан этот надоел хуже некуда, и молитвы по поводу и без. Но добило его другое.

Молодежь только закончила тренироваться, Лас устроился с неизменным планшетом для рисования на лестнице, ведущей на верхнюю палубу, Шон присел ступенькой выше, нижайше выпросив разрешения Его Высочества посмотреть (читайте, применив шантаж и подкуп, наобещав принести сладкого), а герцог развалился в кресле, вытянув длинные ноги и закинув руки за голову. Он только расположился с комфортом, как появился раздраженный отец.

Найири огляделся по сторонам, почти сразу нашел виновника своего плохого настроения и решительно направился к нему. За его спиной неслышно проскользнула графиня Лонье в сопровождении служанки и направилась к маркизу, поджидавшему ее у второй лестницы. Расписание прогулок девушки команда тоже знала и к ее приходу верхняя палуба полностью освобождалась, чтобы молодая невеста без помех предавалась мечтам о женихе, то есть прощалась с беззаботной жизнью.

— Бездельничаешь, — еще стараясь сдерживаться, поинтересовался отец у сына, попинав его по ногам. Сантилли лениво приоткрыл один глаз, затем второй и посмотрел на него сквозь ресницы. Поднять веки полностью не давало утреннее солнце, очерчивающее Найири ярким сияющим ореолом.

— Нет, чтобы книгу почитать, — повысил голос король, не дождавшись больше никакой реакции.

Герцог ответил: «Потом почитаю, дай отдохнуть», и снова закрыл глаза. Сегодня Лас прекрасно справился, и ашурту пришлось попотеть, чтобы не потерять лицо. Но Найири уже не мог остановиться.

— О, мы устали, — желчно проговорил он, — Встать!