Поиски в темноте

Когда они вошли, Элизабет снова устроила истерику. Ратлидж прекрасно понимал, что она чувствует и как сегодняшние события повлияют на всю ее жизнь. Она тоже все понимала. Элизабет Нейпир виновна в смерти Саймона так же, как Хильдебранд. Если бы она не вмешивалась, не пыталась каким-то образом вернуть его…

Усадив Элизабет на диван в тихой гостиной, подложив ей под голову подушку и прикрыв лампу шалью, он повернулся к двери.

— Куда вы? — спросила Аврора. — Я хочу знать. Я поеду с вами.

— Я не еду в Лондон. Схожу в церковь и осмотрю тайник. Аврора, скажите правду. Где вы нашли шляпу?

Она покачала головой, упрямо отказываясь противоречить собственному рассказу.

Так же упрямо она последовала за Ратлиджем к церкви, как будто боялась, что он ее бросит. Или боялась, что, оставшись одна, она больше не сможет прятаться от горя?

Внутри еще горели свечи, запах ладана усилился. Ратлидж не сразу нашел лестницу, ведущую в склеп; она была спрятана в углу бокового прохода. Как раньше Саймон, он взял свечу, чтобы освещать спуск по узким, крошащимся ступеням. Он очутился в прохладном каменном помещении с тяжелыми, приземистыми колоннами, широкими и довольно уродливыми сводами. Прочная кладка выдерживала новое здание, воздвигнутое сверху. В склепе было голо и безрадостно. В нем давно уже обитали только мертвецы. В основном Уайеты, но были и другие. По двум стенам стояли восемь или десять саркофагов. Центр комнатки с каменным полом был пуст.

К двум другим стенам складывали сломанные скамьи, куски камня, оставшиеся от перестройки, коробки со сборниками гимнов, лопаты и кирки, чтобы копать могилы, вазы для цветов, свертки брезента, ведра — все необходимое для смерти и похорон. На первый взгляд здесь ничего нельзя было спрятать.

И он, и Аврора молчали.

Потом он увидел старый каменный алтарь, лишенный всяких украшений. Цельная плита с вырезанной на ней виноградной лозой лежала на трех прямоугольных, тяжелых камнях. Напрестольная пелена, ветхая от сырости и старости, закрывала камни, спадая до самого пола. Посередине стоял приземистый каменный крест, мощный в своей грубости. Сбоку притулилась пустая бронзовая ваза, в которую давно не ставили цветы. Из-под напрестольной пелены, свисавшей, как палатка, до самого пола, торчал угол узкого прямоугольного ящика с открытой крышкой.

Ратлидж опустился на одно колено, чтобы получше осмотреть его.

В ящике хватало места для небольшого чемодана вроде того, что привезла с собой Маргарет Тарлтон. В нем мог прятаться и маленький мальчик, который сбежал от родительского зоркого глаза. Но кто положил сюда чемодан?

Ратлиджу показалось, что он знает ответ. На него как будто свалилась огромная тяжесть.

Аврора стояла за ним, тоже держа свечу, и прерывисто дышала, как будто здесь ей было не по себе. Сначала Ратлидж решил, что она пожалела о своем решении пойти с ним. Но она нагнулась, тоже заглянула в отверстие и вдруг ахнула, услышав еще один голос. Казалось, он идет из земли у их ног, хотя то были шутки эха.

Обернувшись, они увидели, что на лестнице стоит Генри Долтон.

— Мама рассказала мне о Саймоне. Мне очень жаль. Она очень расстроена и винит во всем себя. — Свечи у него не было.

Конечно, подумал Ратлидж. Очередная трагедия в ее жизни.

Ратлидж выпрямился и зашагал по неровным плитам к Генри.

— Здесь вы прятались? И отсюда Саймон Уайет сегодня вынес чемодан?

— Лучше я вам ничего не скажу, — ответил Генри. — Пусть мертвые покоятся с миром.

— Вы поможете Саймону. Он невиновен, как и Аврора.

Генри нахмурился, отчего его шрам стал заметнее.

— Зато мои слова навредят кому-то другому, верно? Например, мне.

— Все зависит от того, зачем сюда принесли чемодан… и кто это сделал.

Генри спустился по ступенькам и вошел в склеп; язычки пламени заплясали при его приближении.

— Здесь ему было бы лучше, — сказал он, останавливаясь перед одним надгробием. — Чемодану.

На простой прямоугольной каменной плите были вырезаны имя, дата смерти и несколько строчек из Священного Писания. Никакие статуи не поддерживали плиту по бокам; не было и резьбы ни сверху, ни в углах. Казалось, плита скорчилась на полу, чувствуя себя не на месте среди более красивых собратьев.

— Крышку легко сдвинуть… Там никого нет, знаете? Здесь должна была лежать жена еще одного Саймона Уайета, которая жила лет триста назад. Вторая жена не захотела, чтобы она лежала здесь, в Чарлбери, и приказала отправить тело в Эссекс. Так сказать, еще один семейный скелет.

Генри Долтон нагнулся и сдвинул верхнюю плиту в том месте, где должны были находиться ноги. Плита заскрипела, но отошла сравнительно легко.

— Для чемодана много места не нужно. Но никто не знал, что там пусто. Даже мой отец. А я знал.

Ратлидж тихо сказал:

— В детстве вы не могли сдвигать плиту. Она была слишком тяжелая. А женщина могла бы ее сдвинуть? — Он по-прежнему думал об Авроре.

— Наверное, нет. Если бы даже знала о ней. А мне рассказал обо всем старый пономарь; мне тогда было лет шесть или семь. Он был злобный; пригрозил, если я буду баловаться в церкви, то попаду туда. Довольно жестоко так пугать ребенка, вы не находите?