Поющая во тьме

Он каждой клеточкой ощущал, как горячо её лоно, сжимающее его при каждом движении. Жадным поцелуям и страстным касаниям не было конца. И когда дрожь наслаждения, разделённая на двоих, пробежала по его телу, он зарылся носом в её длинные волосы и, утомлённый, и сразу уснул, впервые не вспомнив о мести…

А наутро Лекс проснулся от судороги боли, пронзившей его тело от самой макушки, и обнаружил, что лежит на кровати, связанный так же, как он связал её в первый же день: сомкнутые руки и лодыжки за спиной были крепко перевязаны верёвкой. Он не мог пошевелиться, лишь яростно скрипел зубами. В комнате было солнечно, кажется, уже довольно позднее утро. Лекс выгнул спину дугой и принялся звать на помощь. Спустя некоторое время на шум в комнату вбежала Мейрим и ойкнула, увидев обнажённого Лекса в такой позе.

– Мейрим, чего уставилась? Развяжи меня скорее.

– Не могу разобраться с узлами, чудные такие.

– Так разрежь верёвку! Пошевеливайся!

Освобождённый от пут, он едва сделал пару шагов. Тело ломило от длительного пребывания в неудобной позе.

– Кто вас так связал, Лекс?

Он проигнорировал глупый вопрос Мейрим, задав встречный вопрос:

– Где рабыня?

– Я не знаю, думала, у вас она. Не стала будить вас.

– Идиотка! – разъярённо заорал Лекс. – завтрак готовь!

Лекс рвал и метал: рабыня сбежала, нанесла удар тогда, когда он меньше всего этого ожидал. Она проникла в лекарскую, стащила сонное зелье и добавила его в вино. Она специально выжидала момента, когда Мейрим, расслабившись, чуть ослабит контроль и воспользовалась им. Дрянь! Брехливая сука! А как она вчера правдоподобно изображала смущение!.. Лекс ковырнул ложкой комковатую слизь на тарелке.

– Что это? – ледяным тоном осведомился он.

– Каша, – едва слышно пролепетала Мейрим.

– Каша? Вот это – каша? Это годится только на корм изголодавшемуся скоту!

Он швырнул тарелку в Мейрим. Та едва успела увернуться, и содержимое тарелки местами комочками прилипло к стене. Лекс схватил за руку Мейрим и потащил её через весь дом в кухню.

– Где то дерьмо, что ты мне пыталась скормить? А, вот!

Он взгромоздил котелок на стол, усадил за стул Мейрим, всунул ей в руку ложку.

– Ешь!

Мейрим со слезами на глазах начала зачерпывать ложкой содержимое котелка, которого было немало. Она поспешно глотала ещё горячую кашу, но съесть много было не в её силах. Лексу надоело смотреть, как она размазывает сероватую кашу по стенкам. Он отобрал ложку, зачерпнул ладонью кашу, другой рукой запрокинул голову Мейрим, пальцами сжал челюсть, заставив открыть её рот и начал запихивать комки каши ей в глотку.

– Жри давай, это же вкусно!

Она поперхнулась и закашлялась, слёзы потекли из круглых глаз. Лекс поднял котелок и надел ей на голову, горячая каша потекла по её лицу. Отшвырнул котелок в стену, разбрасывая комки каши по кухне.

– К моему возвращению, чтобы все здесь было вычищено до блеска. И не вздумай портить продукты, женщина. Я запрещаю тебе заниматься готовкой для моего стола. Для себя можешь и дальше варить эту бурду, ясно?

Мейрим, всхлипывая, закивала. Лекс вышел, оставив пожилую женщину рыдать за столом, размазывая остатки каши по лицу. Внутри мелькнуло сожаление: зря он поступил так с Мейрим, она не заслужила подобного отношения. Но тут же отогнал угрызения совести, пылая жаждой мести. Найти Ани. Во что бы то ни стало.

Глава 22

Первым делом он попробовал успокоиться: в таком разъярённом состоянии он не мог трезво мыслить. Прошёл в комнату, расстелил плетёный коврик из сухих тонких ветвей и принялся выполнять гимнастику, которой учился в Нуа. Поначалу движения были слишком резкими, но постепенно он замедлялся, успокаиваясь, усыпляя злость внутри себя. Замирал на несколько минут в одном положении, плавными движениями немного менял позу, словно перетекая из одного состояния в другое. Спустя часа полтора ему значительно полегчало. Теперь он чувствовал, что в голове не шумит от притока крови, а в глазах не пляшут тёмные пятна.

Итак, Ани, хитрая сука, всё же сбежала.

Он прислушался к себе, пытаясь нащупать связь между ними. Она едва ощутимо пульсировала, значит, рабыня всё ещё жива. Где она? Куда могла пойти?.. Он попытался добраться до источника нити, напрягаясь изо всех сил, но его словно кружило в вихре. Каждый раз, когда ему казалось, что сквозь сомкнутые веки он смог разглядеть местность, где она побывала, изображение будто смазывалось, превращаясь в серое пятно. Одно он мог сказать точно.

Она ещё здесь, в городе. В Румбаде. Оставалось только найти её. Придётся слоняться по городу, пытаясь почувствовать отголоски её присутствия. Скорее всего, она где-то затаилась. Далеко уйти она не могла. Рабские браслеты не так просто снять, они сделаны из специального металла. Лишь в нескольких кузницах изготавливали такие браслеты, и там же их можно было снять.