Поющие пески. Дело о похищении Бетти Кейн. Дитя времени

- Если бы ты увидел Вилли, то не возмущался бы. Щенок, выглядит как жаба. Кроме того, у него постоянно спадают носки. В принципе это роль для девочки, но во всей окрестности нет девочки подходящего возраста. Поэтому приходится выбирать Пата или Вилли. Кроме того, лучше, если это сделает кто-то из Клюна. И не спрашивай почему, и не говори, что ты возмущен. Постарайся только как-нибудь убедить Пата.

- Я попробую, - ответил с улыбкой Грант. - А что это за виконтесса, о которой говорил Пат?

- Леди Кенталлен.

- Та, старшая?

- Вдова, ты хочешь сказать. До сих пор существует только одна леди Кенталлен. Ее сын еще слишком молод, чтобы иметь жену.

- Откуда ты ее выкопала?

- Мы вместе ходили в школу Святой Людвики.

- Ага, шантаж, тирания.

- Никакой тирании, - ответила Лаура. - Она охотно взялась за эту черную работу. Она очень мила.

- Лучший способ убедить Пата, это каким-нибудь образом сделать ее привлекательной в его глазах.

- Она чертовски привлекательна.

- Я не это имею в виду. Надо, чтобы она чем-нибудь ему понравилась.

- Она замечательная рыбачка, - сказала Лаура с сомнением в голосе. - Но я не знаю, сочтет ли Пат это большой привлекательностью. В его понимании кто-то, кто не умеет пользоваться удочкой, просто ненормальный.

- Я думаю, что трудно было бы приписать ей какие-нибудь революционные склонности?

- Революционные? - рассмеялась Лаура. - Это мысль! Революционерка! У нее всегда были слегка левые склонности, она говорила, что это назло Майлсу и Джорджиане, это ее родители. Она никогда не относилась к политике серьезно, была слишком красива, чтобы заниматься этим. Это хорошо, постараемся сделать из нее революционерку!

К каким штучкам прибегают женщины! - подумал Грант, глядя, как снует игла в руке Лауры, штопающей носок, и вернулся к собственной проблеме, о которой не переставал думать даже потом, когда уже оказался в постели. Прежде чем уснуть, он решил, что утром напишет Брику. Это будет письмо, вроде бы информирующее о прибытии в эти оздоровительные места и выражающее надежду, что пребывание в этой местности вернет ему равновесие раньше, чем предвидел врач, а при случае передаст известие о газете, если бы этим кто-то заинтересовался.

Он проспал всю ночь глубоким, непробудным сном после дня, проведенного на свежем воздухе, а также благодаря спокойной совести и проснулся в необычайной тишине. Тишина была не только за окном, весь дом был погружен в сон. В эту минуту Грант вспомнил, что сегодня воскресенье. А значит, никто не заберет сегодня почту из Клюна. Чтобы отправить письмо, ему придется проделать долгий путь в Скоон.

За завтраком он спросил Томми, можно ли взять машину для поездки в Скоон с важным письмом, и тогда Лаура предложила отвезти его. Поэтому сразу после завтрака Грант вернулся в свою комнату, чтобы написать письмо, и в результате оказался очень доволен своим произведением. Дело «Би-семь» он ввел в содержание письма так изящно, как в художественной мастерской вставляют невидимую латку, подобранную по рисунку ткани. Он написал, что не мог так сразу освободиться от профессиональных дел, потому что уже в самом начале наткнулся в поезде на покойника, которого разозленный проводник грубо дергал, думая, что имеет дело с пьяным. К счастью, это не было его, Гранта, дело. Его роль в этом инциденте ограничилась только тем, что он машинально забрал газету с места происшествия. Заметил это только во время завтрака и даже признал бы ее за свою собственную газету, если бы не то, что на полях были какие-то поспешно записанные стихи. Текст был на английском языке, и почерк английского типа, поэтому не исключено, что автором был не погибший. Как оказалось, расследование должно проходить в Лондоне. Если Брик признает, что дело имеет какое-нибудь значение, то он, Грант, может прислать это вещественное доказательство.

Когда он спустился вниз, воскресная атмосфера была нарушена. В доме разыгралась война. Пат узнал, что кто-то едет в Скоон, который в его глазах даже в воскресенье был прекрасным местом, и он хотел ехать тоже, а мать велела ему, как обычно в воскресенье, идти в воскресную школу.

- Вместо того чтобы роптать, надо радоваться, что мы тебя подвезем, - говорила она.

Грант признал, что «роптать» - это очень слабое определение для того страстного чувства протеста, которое распаляло мальчика, как факел. Он весь клокотал.

- Если бы мы не ехали в Скоон, то тебе пришлось бы как обычно идти в церковь пешком, - напоминала ему Лаура.

- Меня вовсе не нужно подвозить. Нам с Дуггом даже лучше разговаривать на ходу. - Дугги был сыном пастуха. - Я говорю о том, что вынужден терять время в церковной школе, когда мог бы поехать в Скоон. Это несправедливо.

- Пат, ты не должен называть уроки религии потерей времени.

- Я вообще ничего не буду, если так дальше пойдет. Зачахну насмерть.

- По какой это причине?

- От недостатка свежего воздуха.

Лаура разразилась смехом.

- Знаешь, Пат, ты великолепен! - Но не следовало смеяться над Патом. Он относился к своим делам с потрясающей серьезностью.