Поющие Вечности

Он слышал о подобных случаях. Судя по рассказам фейри, такое уже бывало. Где, когда и с кем – они не говорили. Однако симптомы были описаны достаточно подробно. Последняя Песня – так называли это жители Феерии. Редко, очень редко, необходимые для подобного явления факторы совпадали. Не так уж много Бардов, решали уничтожить значительное количество врагов любой ценой, при этом нападая первыми, без сомнений и колебаний. Но когда это все же происходило… Защиты не было. Совсем. Ни у кого.

До тех пор, пока он сражается, пока у него есть, кого убивать, – вал Грязи, несущийся за его спиной, будет поддерживать его, придавая силы для все новых и новых убийств. Возрастая с каждым убитым им врагом, эта сила позволит ему смять, уничтожить любого человека или фейри, разгромить в одиночку любое войско и обрушится на вызвавшего его барда не раньше, чем тот сам решит остановить цепную реакцию смерти.

Что перед цунами доспехи, даже самые прочные? Что для бешено несущейся волны щиты и мечи, зажатые в слабых человеческих руках? Ей безразличны мольбы о пощаде и проклятья погибающих. Жалкие препятствия, что воздвигнуты перед ней людьми, она сносит, не обращая ни малейшего внимания.

«Добро и жалость? – Все одно. О них забудь ты поскорей. И помни только лишь одно, – убей. Убей!! Убей!!! УБЕЙ!!!!»[11] – Заполняя сознание, крутился в голове у Артура навязчивый стих из прочитанной когдато сказки, полностью отражая его состояние.

И лишь короткая судорога незримой цепи, цепи, о которой он в этот момент совсем не помнил, вырвала Артура из этого странного транса. Его кинжал замер, остановленный в нескольких сантиметрах от горла стоящей перед ним на коленях девушки.

Она была незнакома барду. Лет тридцати, черный подпоясанный балахон, темные волосы, бледное, красивое лицо, длинный посох с навершием из какогото синего полупрозрачного камня… Но чтото все же вынудило Артура на мгновение притормозить бег смертоносной стали в его руке.

Он замер, глядя на коленопреклоненную перед ним фигуру, и пытаясь собрать разбегающиеся от всё усиливающегося давления Грязи мысли. Фигурка побольше – женщина. За ней трое поменьше. Разного роста. Плачут. Видимо дети. Все слабы. Противостоять не могут. Убить легко. Почему остановка?

– Аррек, это же я! – Внезапно, она подняла свое лицо, впиваясь в его глаза непонимающим, и совсем немного испуганным взглядом. – Очнись, рыцарей Соркеля здесь уже нет! Это я, Стайша!!! – новый рывок цепи. Совсем слабый, который он с легкостью мог бы проигнорировать… Порвать эту ничтожную цепь? Что может быть проще? Удар кинжалом, бросок вперед… вновь удар… Три удара – он вновь оглядел находящихся за свиной у женщины детей… И Грязь будет нести его дальше, сражать новых врагов, – или тех, кого он сочтет таковыми.

Стоит только пожелать, и она будет нести его вечно, – сквозь всю Вселенную, заботливо находя ему все новых и новых противников, позволяя убивать их, подпитывая тем самым свое бессмертие. Или безжалостно сокрушит и сомнет его самого, – если только он вздумает остановиться перед столь глупой, ничтожной преградой. И все же Бард медлил. Медлил, продолжая вглядываться в знакомые глаза на совершенно незнакомом лице. Глаза? Глаза?!!! – Новый рывок цепи.

– Стася? – Осторожно переспросил он, вглядываясь в девушку. – Стася? – Разум вернулся к нему. Вернулся полностью. Он оглядел заполненную трупами площадку на вершине циклопической башни, коленопреклоненную у его ног девушку в классическом костюме мага и черный кинжал выпал из его руки.

– Стайша! – Обрадовалась та. – Аррек, ты меня узнал? Все будет хорошо, Аррек, ты победил, мы будем жить!!!

– Ты – будешь. – Улыбнулся Артур, медленно опускаясь на пол. – Обязательно будешь! И дети тоже. – Такой знакомый, и такой болезненный удар Нечистоты. Он отверг её предложение, остановил бой, который мог бы стать вечным… А значит, настало время платить по счету. И некому в этот раз отвести гнев Грязи, вновь выдернуть Барда из ласково протянувшегося к нему потоков старой знакомой, – темной реки вечности…

Некому?

– Отдай мне! Скорее! – Тонкие руки с неженской силой вцепляются в плечи опустившегося на колени воина в избитых чешуйчатых доспехах. Звенит о каменные плиты отброшенный посох, а незнакомая женщина с знакомыми глазами внезапно приникает к губам упавшего воина, словно стремясь выпить убивающий его поток. И черная волна, обрушившаяся на сознание Артура, проходит мимо, вся, без остатка, выпитая чародейкой.

– Как много! Как сладко! – Словно пьяная вздыхает та, с наслаждением втягивая заполняющую Артура Грязь. Раны девушки затягиваются, словно сами по себе и темным светом начинает мерцать навершие её посоха. – Еще, еще! – Она вновь приникает к губам своего мужа, только что совершившего невозможное и в кровавой схватке со множеством врагов спасшего жизнь ей и их детям, но Артур уже не видит этого. Вновь сократившаяся цепь выдергивает его из тела, опять швыряя в короткий и бесконечный полёт сквозь Ничто и Нигде.

Спина к спине, плечом к плечу,

Жизнь коротка, держись приятель,

Своею кровью заплачу,