Пока дышу - надеюсь

«Итак, личная диктатура осуществима, но с трудом. Тогда, каков выход?» Выходов было много, вероятность успешного окончания равновероятна. Взяв листок бумаги, Керенский стал бездумно чертить восьмёрки вероятностей. Вероятностей было много, но…

Выделив жирно одну из них, Керенский отбросил карандаш и уставился на толстую, наглую грифельную восьмёрку, больше похожую на символ бесконечности. Сознание его затуманилось. Но на этот раз никакие образы его не посетили.

Был один вариант уйти от жёсткой диктатуры и, в то же самое время, полностью контролировать обстановку. Этот путь был простым и очевидным, но его было сложно реализовать. И, тем не менее, вариант регентства над цесаревичем Алексеем имел шансы на успех. Не очень большие, но…

Эффект можно было закрепить женитьбой на одной из дочерей Николая II, но здесь он сомневался. Два удара по одной фракции могли породить неразрешимые противоречия. Значит, договоренность о женитьбе на одной из великих княжон должна быть тайной и совершиться только тогда, когда в его руках сосредоточится реальная власть. Называли же Керенского в «той» жизни Александром IV.

Что это ему давало? А это давало ему гарантии от монархистов, что они не предадут в самый неудобный момент. К тому же, на его сторону должны были встать те, кто присягал императору и оставался ему верным, несмотря на предательство большинства. Достаточно было того, что Николай II официально подтвердит его регентство над цесаревичем. Весь чиновничий аппарат должен его поддержать, тем более, все они и так стоят на его стороне, но не верят в него. Ничего, поверят.

Остзейское дворянство также присягнёт или останется по отношению к нему нейтральным. Казаки тоже будут стеснены в своём стремлении отделиться. Это вызовет недовольство у кадетов и рабочих.

Крестьянам всё равно, главное — вопрос с землёй решить и быть уверенными в том, что самодержавия, как такового, нет. Как это сделают правители, им было откровенно наплевать. «Ты вынь, да положь эту землицу, а думать и мы могём». Вопрос с землёй был труден и слабо разрешим, но обещать — не значит жениться. Да и национализировать землю, а потом отдать её снова в аренду, сохранив льготы крупным хозяйствам, тоже можно было.

А уж Крестьянский банк, что давал бы беспроцентные суды для оплаты аренды земли и закупки сельскохозяйственной техники крупным крестьянским и не крестьянским сообществам, общинам, артелям, кооперативам, и прочим индивидуальным предпринимателям, смог бы помочь в этой проблеме. Это решение было половинчатым, но Керенский сам себе обещал вернуться к нему чуть позже и досконально разобраться. Благо ему было кого «запытать».

Керенский сейчас уже понимал, что советские совхозы возникли на месте бывших культурно-капиталистических хозяйств, использовавших в своём труде самые передовые новации, технику и удобрения, придуманные на тот момент в мире. Ими же велась селекция племенного скота, аграрных и плодовых культур. Колхозы же были всего лишь видоизменённой крестьянской общиной, нищей и фактически бесправной, но это уже другая история.

Оставалось привлечь на свою сторону крупных фабрикантов, творческую и техническую интеллигенцию, и это было самой сложной задачей. А ещё оставалась армия, почти никем не управляемая, раздираемая всеми вышеуказанными сословиями, агитацией и нежеланием воевать дальше.

«Ладно, — махнул рукой на самого себя Керенский. — Одну архисложную задачу надо разбивать на множество мелких и решать их последовательно». За окнами Смольного тем временем уже сгустился ночной мрак, лишь иногда разрываемый светом редких подъезжающих автомобилей, да огнём спичек и зажигалок прикуриваемых сигарет. Электрический свет в окнах домов был редок и скуден, особенно сейчас.

За пределами комплекса зданий Смольного временами слышались хлёсткие выстрелы. Солдаты продолжали вступать между собой в стычки, оппонируя друг к другу по поводу «ноты Милюкова». Исход же её был ясен. Апрельский кризис Временного правительства во всей красе!

Уставший организм требовал отдыха и, оставив все недоделанные дела на завтра, Керенский отправился спать.

Глава 16. Крепость.

На все обвинения в гражданской войне мы говорим: «Да, мы открыто провозгласили то, чего ни одно правительство провозгласить не могло. Первое правительство в мире, которое может о гражданской войне говорить открыто» В. Ленин.

Жен-Фу-Чен, будучи главой китайской общины Петрограда, внимательно выслушал человека, пришедшего к нему от всесильного временщика Керенского. Китайский лидер уже навёл справки о Керенском. К сожалению, этот человек обладал реальной властью, что особенно ощущалось после революции.