Читаем Пока еще не поздно мне сначала все начать… полностью

Пока еще не поздно мне сначала все начать…

Это стихотворение я написала, когда мне было лет пятнадцать — шестнадцать. Тогда вся жизнь еще была впереди. Я не знала, что ждет меня в этой самой жизни, но так свято верила в то, что она будет яркой, интересной. Я мечтала, что буду заниматься любимым делом и непременно добьюсь в нем успеха; я верила в любовь, счастье, удачу и ждала их…Сейчас, спустя тридцать лет, оно по-прежнему остается актуальным для меня. Я могу подписаться под каждой строчкой. И я все еще жду, мечтаю, надеюсь и верю…

Divergent

Поэзия18+

Divergent

Пока еще не поздно мне сначала все начать…

ПОКА ЕЩЁ НЕ ПОЗДНО


Пока еще не поздно мне с начала всё начать.

Пока ещё всё бросить очень просто.

И стоит мне, наверное, попробовать опять,

Пока ещё, пока ещё не поздно.


Ещё могу я верить, хоть пока и не сбылись

Мечты мои прекрасные о звёздах.

Но только почему-то сердце снова рвётся ввысь,

Пока ещё, пока ещё не поздно.


Я чувствую порой, что не могу так больше жить.

Я просто слишком рано стала взрослой.

Наверное, судьба даёт мне право отступить,

Пока ещё, пока ещё не поздно.


Но годы, пролетая, остаются за спиной.

Грядущее в глаза посмотрит грозно…

Бог знает, обрету ли я когда-нибудь покой,

Пока ещё, пока ещё не поздно.


НЕ ПРОСИТЕ


Не просите, — ибо будет вам отказано.

Это сказка, что Господь к вам будет мил!

Вы забыли, — аж в Святом Писанье сказано:

Добрым будет к вам, увы, не этот мир!


Не молите, — ибо Богу вы не слышимы,

И молитвы ваши — просто звон в ушах!

По инерции хотим подняться выше мы,

Но стремленья наши ожидает крах!


Не желайте, — ибо грешные желания

Не возвысят вашу низменную плоть!

Наша жизнь — одни сплошные испытания!

Так страдайте, — ибо так велел Господь!


ЗОЛОТОЕ ДЕТСТВО


Золотое детство, золотое,

Средь скандалов, криков и обид.

Столько лет прошло, но, я не скрою,

До сих пор душа еще болит…


Золотое детство, золотое…

Снова сжалось сердце от тоски.

Наравне меж горем и любовью

Протекали, не спеша, деньки.


И от боли никуда не деться.

И ничто уже нельзя простить.

Золотое, золотое детство!..

Дай мне Бог быстрей тебя забыть!


ПРИЧАЛ


Нет в моей жизни причала.

Путь мой далёк и суров.

Волны устало качают

Мимо чужих берегов.


Я иногда на минуту

Где-то сойду с корабля…

Но не найти здесь приюта.

Это — чужая земля.


Чьи-то прекрасные дали

Снова плывут предо мной…

Только я знаю: едва ли

Здесь отыщу я покой…


Мне не начать всё с начала,

Не повернуть время вспять.

Нет в моей жизни причала.

К берегу мне не пристать.


АНЕСТЕЗИЯ


Сколько дней и ночей я не плачу?

Удивительно даже самой!

Улыбается людям удача,

Вновь минуя меня стороной.


Я как будто застыла случайно

В зачарованном сказочном сне.

И терзавшие прежде печали

Стали вдруг недоступными мне.


Вихри душу мою просквозили,

Замораживая день за днем.

И блаженная анестезия

Разливается в сердце моем.


Я не чувствую боли постылой,

Не страшусь ни обмана, ни зла.

Словно вымерзло все и застыло…

Только, может быть, я умерла?..


ВОРОНЫ


А может быть, это и к лучшему,

Что будет недолог мой век.

И я благодарствую случаю,

Замкнувшему времени бег.


На счастье надеяться поздно мне.

Страданий хватило с лихвой.

А может быть, там, за непознанным,

Меня ожидает покой?..


Мечты, для меня недоступные…

Нет места мне в вашем раю!

Ведь мысли терзают преступные

Беспутную душу мою…


Так значит, всё это и к лучшему!..

Себе я судья и палач!

Пусть небо закроется тучами, -

Но гром — всё же лучше, чем плач!


Отмеряны Господом поровну

И счастье, и боль — говорят.

Но вороны, чёрные вороны,

Опять надо мною кружат…


НЕ ТАК


Всё не так, как я мечтала.

Почему-то всё не так.

И, чтоб всё начать с начала,

Нужно сделать важный шаг.


Но судьбе не измениться

Без вмешательства извне.

Мне на это не решиться.

Неподвластно это мне.


И приходят, как и прежде,

Под завесой темноты,

Незабытые надежды,

Недопетые мечты…


ПОМОЩЬ


Мне стремятся помочь все и с разных сторон.

Мне бы радоваться, да вот только

Вместо радости с губ вдруг срывается стон,

И становится больно и горько.


Помогают страдать, помогают тонуть,

Помогают поддаться порокам.

Но поможет ли кто выбрать правильный путь

Из путей, предначертанных Богом?


Помогают сломаться, хоть силы ещё

Есть, и разум ещё не сдаётся.

Но подставит ли кто мне по дружбе плечо,

Если худо и вправду придётся?..


ОБРЕЧЁННЫЙ


Я так часто со смертью играю,

Так пытаюсь её обмануть,

Потому что, увы, твёрдо знаю:

Мне осталось совсем лишь чуть-чуть.


Спорить с нашей судьбой бесполезно.

Жизнь выносит сама приговор.

Он смертельней, чем сотни болезней,

И надёжней, чем выстрел в упор.


Я уже не мечтаю о чуде;

Чудо то, что я всё ещё жив.

Вечно так продолжаться не будет,

И грядущее — лишь миражи.


Все молитвы уже бесполезны.

Поднимаю судьбе белый флаг.

Я стою над зияющей бездной.

Мне остался один только шаг…


САМОУБИЙЦА


Я буду лежать за оградой,

Вдали, где не ходит народ.

Иного удела не надо, -

Не стоит напрасных хлопот.


Все хлопоты были при жизни,

А здесь, на скончанье пути,

О Господи Боже Всевышний,

Меня ты от них защити!


Но тщетно молю ненароком,

Молитвы шепчу, чуть дыша, -

Чужая и людям, и Богу,

Заблудшая в мире душа…


Неискренних стонов не надо.

От них устаёт человек.

Я буду лежать за оградой.

Я буду забыта навек…


О НАПРАСНОМ


Напрасны наивные грёзы,

Что часто чисты и прекрасны.

Напрасны горячие слёзы.

Всё в жизни, выходит, напрасно.


Напрасно скорбеть о потерях;

От этого легче не станет.

Напрасно во что-либо верить;

Любой Бог когда-то обманет.


Напрасно мечтать о победе,

Других обвинять в неудаче.

Всё это, — уж вы мне поверьте, -

Напрасно, — так или иначе.


НЕ ВЕРЬ, НЕ БОЙСЯ, НЕ ПРОСИ!..


Я в зеркало смотрю, не узнавая

Меня покрывший времени налет.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза
Собрание сочинений. Том 2. Мифы
Собрание сочинений. Том 2. Мифы

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. Во второй том собрания «Мифы» вошли разножанровые произведения Генриха Сапгира, апеллирующие к мифологическому сознанию читателя: от традиционных античных и библейских сюжетов, решительно переосмысленных поэтом до творимой на наших глазах мифологизации обыденной жизни московской богемы 1960–1990‐х.

Генрих Вениаминович Сапгир , Юрий Борисович Орлицкий

Поэзия / Русская классическая проза