Пока гром не грянет

Я сидела в удобном кожаном кресле в кабинете главного режиссера. Впрочем, этот кабинет совершенно не напоминал обитель деятеля искусств. По своему ультрасовременному дизайну он скорее смахивал на офис какого-нибудь коммерсанта или биржевого деятеля. Но, как говорится, о вкусах не спорят – если Скоробогатову нравится сидеть в этом еврораю, пусть себе сидит.

– Здесь, по-моему, несколько больше, чем было указано в контракте? – спросила я, на глаз прикинув толщину пачки.

– Мы с Алей решили, что вы заслужили премиальные. Пятьдесят процентов.

– Спасибо, конечно, но за что же это? – усмехнулась я.

– Вы спасли нам жизни! – сказал Георгий Михайлович. – Если бы не вы, еще неизвестно, что сейчас было бы со всеми нами!

С того момента, как напуганные и больные с перепою театральные деятели были эвакуированы с острова Сергеем Лисовским и его командой, прошло почти трое суток. За это время я уже два раза успела побывать на допросах в милиции. Думаю, что на долю каждого из участников пикника пришлось как минимум столько же визитов в Сережину контору.

– Ну, здесь вы явно преувеличиваете! – сказала я. – А где, кстати, сама Алевтина Павловна?

– Отдыхает дома! После всего, что с нами произошло...

– Что же, я ее понимаю... – согласилась я.

– Мы ведь вчера полдня провели в милиции! Давали показания... – пожаловался режиссер.

– Не очень веселая процедура, но в данной ситуации неизбежная. Все-таки погибли два человека...

– Да, бедный Ярик! Как нелепо все получилось! Я только сегодня имел объяснение с польским консулом: выразил соболезнования, принес извинения, но человека-то не вернешь! Но каков Кремлев! Неужели его ненависть к нам достигла таких пределов? Вначале он издевался над нами, а потом вообще решил убить! Я до сих пор не могу в это поверить! Слава богу, что он теперь в тюрьме! Хотя мне кажется, что ему место в сумасшедшем доме! А уж как странно утонул Трофимыч! Этого я совсем не понимаю! Зачем ему было убегать от вас?

– Увы, ответ на этот вопрос он унес с собой на дно Волги.

– Какая ужасная смерть!

– По крайней мере достойная заядлого рыбака! – сказала я. Мне вспомнился последний взгляд тонущего Трофимыча и стало не по себе. – Насколько я понимаю, наше сотрудничество подошло к концу? – спросила я.

– Я думаю, что вам больше не стоит тратить на нас свои силы и время! – ответил Скоробогатов. – Кремлев в тюрьме и, надеюсь, надолго!

– А вы не допускаете мысли, что в трагических событиях той ночи виноват вовсе не Кремлев?

– Не Кремлев? – переспросил Скоробогатов. – А кто же еще?

– Мало ли! Прямых улик против Кремлева нет! Все, что есть у следствия, – это только факт его нахождения на острове одновременно с вами. Вот, собственно, и все! Честно говоря, я вообще не понимаю, зачем его держат в СИЗО! Наверное, у человека просто нет толкового адвоката!

– Как зачем держат? – побледнел и растерялся Скоробогатов. – Он же преступник!

– Это еще необходимо доказать! Впрочем, я рада, что моя работа завершена. Если вдруг заметите что-то подозрительное – мой телефон у вас есть.

– Хорошо, хорошо! Обязательно будем иметь это в виду!

– Тогда до свидания! – Я встала и пошла к выходу.

Но, оказавшись в коридоре, я направилась не налево, к лестнице, а направо, к двери, за которой располагалась гримерная Алевтины Павловны. Я совсем не собиралась оставлять Скоробогатовой свои видеозаписывающие устройства. А мой «жучок» на столике около зеркала до сих пор еще работал!

Я подергала дверь – заперто. Ничего страшного – я достала из сумочки универсальный набор отмычек. Огляделась вокруг, прислушалась, что происходит в кабинете у Скоробогатова, – все было тихо. Тогда я принялась открывать замок Алевтининой гримерной. В общей сложности эта работа отняла у меня около трех минут. Наконец раздался звонкий щелчок, и дверь открылась.

Я вошла в комнату – создавалось ощущение, что со времени моего последнего визита сюда здесь ничего не изменилось. Тот же пуфик, та же парфюмерия и косметика на столике перед зеркалом. На обивке пуфика – темное пятно: память о том обезглавленном голубе, которого подкинул сюда Кремлев. Или не Кремлев? Все-таки насчет этого человека у меня возникали некоторые сомнения. При всей своей не очень приятной внешности и странном поведении Кремлев не производил впечатления полного психа, способного на убийство ради мести! Сам он, кстати, категорически отрицал свою причастность не только к гибели Годецкого, но и к крови, которую Алевтина обнаруживала то у себя в гримерной, то на своем супружеском ложе.

Мой секретный флакончик стоял на том же месте, где я его оставила. Я уже собиралась взять его со столика и положить в сумочку, когда неожиданно услышала в коридоре чьи-то шаги. Шаги медленно приближались. Я мысленно помолилась, чтобы человек, который двигался по коридору, прошел мимо или остановился раньше, не доходя до моего убежища. Но, по закону подлости, шаги остановились именно около двери в гримерную Алевтины.