Пока ложь не разлучит нас

Он учился с ней шесть лет и совсем её не знал.

Он разговаривал с ней минут десять и был уверен, что отлично её знает. Она очень ему нравилась.

Старушка на соседней лавке продолжала вязать. В ушах у неё были наушники, и она еле заметно покачивалась в такт неслышной музыке.

* * *

Кладбище было небольшое, старое. Помимо ухоженных могил встречались заброшенные, с покосившимися оградами.

Женщины медленно шли впереди, Иван держался метрах в двадцати сзади. Трава вдоль тропинки была высокая, к джинсам липли колючки. Иван стряхивал их рукой.

Юлина спутница была молодая, лет тридцати, но какая-то погасшая, бесцветная. Светлые волосы неопрятно падали на лицо, а ноги в блёклых голубых джинсах она передвигала медленно, словно через силу.

Женщины свернули на боковую тропинку, потом свернули ещё раз и остановились у одной из могил. Иван укрылся за кустами.

Кусты имело смысл спилить, они мешали проходу.

Юля и её спутница стояли обнявшись и плакали. Плакали обе, Иван хорошо их видел.

Вообще-то, он старался на них не смотреть. Он подсматривал за чем-то очень личным, и это ему не нравилось. Хотел вернуться к машине, но побоялся, Юля могла его заметить.

Откуда появилась третья женщина, он не заметил. На третьей была надета ветровка защитного цвета, а короткие волосы были выкрашены в оранжевый цвет, словно тётка специально хотела сделать себя поуродливее.

Женщины тихо разговаривали. Голоса заглушал птичий щебет. Иван огляделся, но птиц не увидел.

Юля с подружкой оторвались друг от друга, пошли к выходу. Тётка с оранжевыми волосами тоже куда-то исчезла.

Иван выждал пару минут и подошёл к могиле, у которой плакали женщины. Стаса на таком убогом кладбище похоронить не могли, а о ком ещё Юля может плакать, он не представлял.

У могилы перехватило дыхание. С овальной фотографии на него смотрело детское лицо.

Пётр Буталов прожил на свете всего восемь лет. Этой весной ему исполнилось бы девять.

Он опять не заметил, откуда появилась оранжевая тётка.

— Как же это, а? — спросил Иван у тётки, кивнув на чёрный памятник с овальной фотографией.

У корней волосы оранжевыми не были, они были седыми. Но сама женщина оказалась моложе, чем показалось ему вначале. Ей было лет пятьдесят или чуть больше.

На защитной куртке была вышита эмблема кладбища. Сторожиха?

— Рак крови, — женщина мелко покивала. — Такой хороший мальчик был! Нормальный, здоровый. Я с его матерью соседки, Петеньку с первого дня знала.

Она оперлась рукой об ограду.

— А потом заболел… За границей бы спасли, наверное.

— Не факт, — сказал Иван.

— Матери как тяжело с ним с больным было! Она одна его растила, без мужа. Лекарства дорогие, а зарплаты у нас в городе… — Женщина махнула рукой. — Никакие у нас зарплаты. Вот матери и приходилось в Москву мотаться. Хорошо хоть, подруга матери помогала…

Что-то подсказывало Ивану, что помогающей подругой была Юля.

Он ещё раз посмотрел на худенькое детское лицо и отвёл глаза.

— А вы кого навещали?

— Друга, — Иван кивнул в сторону, боясь, что бдительная дама заинтересуется несуществующим другом.

— Умирают молодые, — подтвердила женщина. — Войны нет, а умирают…

С тем, что войны нет, Иван мог бы поспорить.

Кивнув тётке, он быстро пошёл к выходу. Юлиного такси на стоянке уже не было. Кроме его машины у кладбища не стояло вообще ни одной машины, и от этого почему-то становилось ещё обиднее за маленького Петю.

Включать навигатор Иван не стал, развернулся и поехал домой, интуитивно правильно выбирая дорогу.

* * *

После встречи с Катей Антон наконец заставил себя работать. Когда оторвался от компьютера, рабочий день давно закончился.

Камилла просила приехать пораньше, и он почувствовал себя виноватым. В последние дни он жену жалел. Во-первых, потому что она казалась испуганной и несчастной, а во-вторых, потому что был перед ней виноват.

Выключив компьютер, Антон запер кабинет, двинулся к лифтам, но остановился и повернул в другую сторону.

Он не ошибся. Настя в одиночестве сидела за компьютером.

Она не уходила, потому что надеялась, что он заглянет.

Чёрт!.. Скорее бы она уволилась!

Антон привалился боком к косяку двери.

— Я хочу подчистить все концы, — тихо объяснила она.

Она говорила неправду. Она хотела его видеть.

Антон оторвался от двери, сделал несколько шагов и сел с ней рядом, сцепив пальцы. Это чтобы руки не потянулись её обнять.

Сейчас она не излучала никакого света. Она была грустной и подавленной.

— Хватит работать! — сказал Антон, чтобы что-нибудь сказать. — Выключай!

Она послушно потянулась к мышке. Операционная система, покрутившись, погасила экран.

Антон вместе со стулом подвинулся, чтобы Настя могла выйти. Она наклонилась, подняла с пола сумку.

— Хочешь, отвезу тебя домой? — спросил Антон, поднимаясь.

— Не хочу.

Странно, он был уверен, что она согласится.

— Почему?

— Потому что вы женаты, — она улыбнулась своей быстрой улыбкой, протиснулась мимо него и пошла к двери.

— Да, — подтвердил он, глядя ей вслед. — Женат.

Настя жестом фокусника достала откуда-то ключи, подбросила их на ладони. Наверное, ключи были в кармане джинсов.