Пока молчат оракулы

- Понимаю вас, господин полковник.

- Рад, - отрывисто сказал полковник. - Искренне рад за вас. Остается, правда, проверить вашу физическую подготовку и специальные умения и навыки. Надеюсь, вы их не успели утратить после увольнения из армии?

- Никак нет! - чуть утрируя, щелкнул каблуками Рамиров.

- Но это мы отложим на завтра. В двадцать четыре ноль-ноль вам надлежит явиться на угол Шестой и Восемнадцатой улиц в Английском квартале. Ничего с собой не иметь. Ждать будете у газетного киоска. К вам подъедут на машине наши люди, дальше будете следовать их указаниям. Вам все ясно, лейтенант?

- Так точно, - повторил Рамиров.

Итак, вербовка в Легион состоялась, думал он по пути домой. Но что это мне дает? На Бригадира так и не удалось выйти. Среди членов "приемной комиссии", скорее всего, его не было. Иначе он опознал бы шапочку "оракула". Следует признать, что эта приманка, на которую я так надеялся, не сработала. Наверное, надо было предпринять что-то другое. Но что? Не спрашивать же в упор у всех подряд, как отыскать Бригадира? На данном этапе это выглядело бы весьма подозрительно. Может, стоило прибегнуть к силовым методам? Разогнать всю эту контору голыми руками, взять за глотку хотя бы того же полковника из "комиссии" и выбить из него информацию о Бригадире!.. Нет, дружище Ян, такое проходит только в боевиках. Остается одно: запастись терпением. В нашем деле оно играет главную роль, не забывай, ты же бывший оперативник!..

Но чем больше Рамиров уговаривал себя таким образом, тем все больше нарастало в нем стремление как-то ускорить события.

Он не подозревал, что на следующий день они примут совершенно неожиданный оборот.

РЕТРОСПЕКТИВА-10. НЕЖДАННЫЕ ГОСТИ

Когда Рамиров вернулся в пансион, уже смеркалось. Дверь ему открыл старик Георгий.

- Вас... это... - сказал он, опасливо косясь куда-то наверх, - сама хозяйка несколько раз спрашивала. Велела зайти к ней, как придете...

- Слушаюсь, - сказал Рамиров, преувеличенно козырнув швейцару.

Георгий всю свою жизнь прослужил в должности начальника склада военного имущества, имел звание обер-прапорщика, чем до сих пор тайно гордился. Однажды Рамиров застал его в своей комнатушке примеряющим выцветший китель без погон, но с рядами сверкающих медалей "За безупречную службу", и с тех пор не упускал случая подначить старика.

Он знал, что сердце ветерана в такие моменты размякает, как воск под солнцем.

- Ладно, ладно, - пробормотал Георгий. - Идите себе с богом...

Дверь в апартаменты госпожи Лэст была приоткрыта, и оттуда тянуло кислыми щами, в совокупности с запахом какого-то инсектицидного препарата.

Кутаясь в потертую шаль, хозяйка пансиона раскладывала на столе какие-то карточки. Сначала Рамиров принял ее занятие за карточный пасьянс, но потом увидел, что это были старые, еще черно-белые, фотографии, отпечатанные на скверной, желтеющей со временем бумаге.

Зачем я ей понадобился, подумал Ян, осторожно стучась в косяк. Опять будет требовать какие-то деньги?..

Старуха подняла голову, и Рамиров вдруг увидел на ее щеках, обильно покрытых дешевой пудрой, дорожки от слез.

- Что случилось, мадам? - спросил он, входя в комнату.

Она молча показала ему одну из фотографий, на которой в объектив застенчиво косился белобрысый карапуз в шортах и большой кепке.

- Знаете, каким хорошим мальчиком он был в детстве? - вздохнула госпожа Лэст (и куда только девалась ее обычная грубость?). - Он всегда мечтал стать военным. Помнится, даже тренировался, какие-то штанги притащил в дом, потом целыми днями пропадал в тире... столько денег перевел на эту чертову стрельбу!.. Он у меня рос без отца, но всегда хотел быть мужчиной...

Она вдруг всхлипнула и поднесла к глазам уголок шали.

Рамиров молчал. Он по-прежнему ничего не понимал.

- Убили его сегодня, - обвиняющим тоном вдруг объявила госпожа Лэст и перевернула фотографию вниз лицом. - Какие-то сволочи зашли в мастерскую, где он работал, - и в упор, прямо в лицо... За что? За что они убили моего сыночка? И как я теперь без него буду жить?

- Когда это произошло? - осведомился Рамиров, не слыша себя.

- Да уж пора закрываться было, но он, видно, в тот день решил остаться еще поработать... Деньги-то ему хозяин мастерской платил не ахти какие, вот мой мальчик и прирабатывал как мог... День рождения у меня скоро, вот он мне, наверно, хотел подарок какой-нибудь сделать, денежки-то и копил...

Плечи ее затряслись от еле сдерживаемых, беззвучных рыданий.