Пока мы не встретились

Монкриф отошел в сторону, но не слишком далеко – всего на несколько футов. Он старался разделить свое внимание между викарием и четой Дуннан, но стоял с такой кислой миной, что Кэтрин хотелось попросить его, чтобы он лучше скрывал свои антипатии. Каждый раз, когда муж бросал на Кэтрин взгляд, ее захлестывала горячая волна.

– Простите, – тряхнув головой, обратилась Кэтрин к миссис Дуннан, – о чем вы меня спросили?

– Это ваша новая невестка что-то сказала о количестве лакеев, – извиняющимся тоном ответила миссис Дуннан.

Кэтрин махнула рукой, словно даруя Джулиане разрешение и дальше заниматься вечными придирками. Кэтрин в жизни не видела такой скупой женщины. Джулиана не хотела понять одного: поместье таких размеров, как Балидон, нуждается в ежедневных заботах и вложениях, иначе неизбежны еще более крупные затраты. Даже Кэтрин по опыту знала об этом, хотя Колстин-Холл нельзя было по масштабам и сравнить с Балидоном.

– Я говорю, – вступила обиженная Джулиана, – что у нас слишком много лакеев, служанок и горничных. Только вчера я видела, как одна из этих девиц хихикала с лакеем. Будь слуги действительно заняты, у них не было бы времени на эти глупости.

– Давай обсудим это завтра, – предложил Монкриф, стараясь сменить неуместную тему. Джулиана откинулась в кресле, нахмурилась, но замолчала.

Кэтрин обратилась к бывшей свекрови:

– Ваша поездка была благополучной? – Деревня, где жили родители Гарри, находилась всего в часе пути от замка.

– О, абсолютно благополучной, – ответила миссис Дуннан. – День был такой прекрасный, что у нас даже было время пойти и положить цветы на могилу нашего дорогого Гарри.

Монкриф на шаг приблизился. Кэтрин быстро на него посмотрела и отвела взгляд.

– Только позавчера я говорила Гортензии, – гнула свое Джулиана, – нет никакого смысла держать больше трех садовников. В конце концов, скоро зима, сады засыпают. Нельзя же нанимать слуг, чтобы они бездельничали, ели наш хлеб и сидели, задрав ноги кверху.

– На его могиле так мило, – продолжала миссис Дуннан. – И так трудно поверить, что его нет с нами уже столько месяцев. Да, меньше года. – И бывшая свекровь выразительно посмотрела на платье Кэтрин цвета лаванды.

Кэтрин хотелось прекратить сетования мамаши, ей казалось нетактичным слушать, их в присутствии Монкрифа. Однако ничто не могло остановить миссис Дуннан, когда она начинала говорить о сыне.

– Я помню, как восхитительно выглядел Гарри в военной форме. – Она вздохнула и приложила платок к уголку глаза. – Такой прекрасный молодой человек, и погиб в самом расцвете сил.

– У него была чахотка? – спросила Гортензия и придвинулась ближе. – У меня тоже слабые легкие, а зимой кашель становится сильнее, хотя я все время принимаю отвары трав. В деревне есть знахарка, я собираюсь сходить к ней и попросить приготовить для меня особые припарки.

Миссис Дуннан на мгновение пришла в замешательство, потом зажала платок в кулак и решительно повернулась к Гортензии:

– Мой сын был солдатом, настоящим героем. Кэтрин смотрела в пол.

– Мой сын заслуживал, чтобы его оплакивали дольше, чем несколько месяцев.

Кэтрин подняла глаза и встретила обвиняющий взгляд миссис Дуннан.

– Деньги, – говорила Джулиана, – все время деньги на ветер, вот что я вам скажу.

Кэтрин улыбнулась Гортензии.

– Будь любезна, прикажи, чтобы растопили камин. Мне кажется, я немного замерзла.

– Ты разоришь нас, не пройдет и года, – пробормотала Джулиана. – Маленькие неудобства лишь закалят твой характер.

– Не думаю, что я стану сильнее, если обморожусь.

– Когда ты была замужем за Гарри, ты не была такой расточительной.

Монкриф только саркастически приподнял бровь. Кэтрин бросила на него рассерженный взгляд.

– Что же мне делать, Джулиана? – прочирикала Гортензия.

Кэтрин с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза, улыбнулась и повторила:

– Гортензия, позвони лакею. – И с вызовом посмотрела на Джулиану, как будто провоцируя ее возразить, но та только фыркнула и пробормотала что-то насчет мотовства.

Кэтрин прижала пальцы к вискам, головная боль грозила разыграться не на шутку. Однако упомянуть об этом она не рискнула, понимая, что Гортензия тут же примется предлагать массу сомнительных средств. Миссис Дуннан выглядела так, как будто сейчас расплачется – никто не хотел говорить о ее драгоценном Гарри. Джулиана сердились, а Монкриф продолжал сохранять непроницаемое выражение лица.

Если бы Кэтрин действительно имела пристрастие к опию, сегодня она бы непременно приняла дозу.

Монкриф пребывал в дурном настроении, понимал это и потому молчал.

Как он и опасался, родители Гарри бестактно превозносили своего сына, не стесняясь присутствия самого Монкрифа. Кэтрин пропускала большую часть реплик мимо ушей, и если к ней прямо не обращались, предпочитала хранить молчание.