Пока не рухнут небеса

Тренер Болдер прикладывает свисток ко рту и противный пищащий звук заставляет всех парней приготовится к старту. Я расправляю очки, выходя из раздевалки, и неспешной походкой двигаюсь прямиком к своему помосту. Болдер останавливает начало заплыва и обращается ко мне тоном, напоминающим сварливую мамашу.

– Где прохлаждаешься, Да Коста? Забыл, что у нас тренировки три раза в неделю?

– Я работал.

Мой ответ его не устраивает и смех Даррена тому подтверждение. Я бы не удивился, если бы застал их в раздевалке с внушительными стояками в трусах.

– Плывешь один. Остальные понаблюдают. Понял? – тренер распихивает парней, и я слышу мат своего друга Штефана, он тоже время от времени плавает с нами. Я же взбираюсь на помост, готовлюсь прыгнуть в воду и делаю это, получив отмашку рукой от Болдера. Легкие сразу же начинают усиленно работать, а мышцы обретают пластичность, словно я бесхребетный моллюск. Вдох, погружение и снова глубокий вдох, дают мне возможность провалиться в иной мир, где нет никаких проблем. У бортика я разворачиваюсь, отталкиваюсь ногами и мечтаю совершить еще один бросок, но тренер тормозит меня и просит вылезти.

– Отличная скорость, Хавьер. Жаль, что желания маловато. Смог быть стать успешным пловцом.

– Это всего лишь хобби.

Я на суше и быстро снимаю шапочку, чтобы взъерошить волосы, будто благодаря этому, тренер заткнется и перестанет меня агитировать вступлением в команду. Внезапно, ощущение чужого присутствия, вынуждает обернуться. Эммануэль мельком взирает в мою сторону и бросает полотенце подружке. Я уже выкинул из головы тот факт, что Риттер, иногда маячит в купальнике, только сейчас, меня это мало беспокоит. Я занят тем, что в сотый раз таращусь на Ману.

– Какие планы на вечер? – перебивает мои мечтания Штефан.

Этому парню требуется немало сил, чтобы присесть на корточки, так как замена коленного сустава, прошла не так уж успешно. Реабилитация до сих пор идет полным ходом и плавание, один из обязательных пунктов.

– Не знаю. Надо закончить тачку, что Мемо подогнал позавчера. А что?

От раза к разу, поглядываю на скамейку девчонок, чтобы хоть вскользь поглядеть на Ману.

– Просто спросил. У меня сегодня сеанс психотерапии в больнице. Слушай, у меня есть парнишка в группе, он пережил серьезную операцию и…

– Извини, договорим позже? – я поднимаюсь на ноги, осматриваюсь, не находя той, ради кого сорвался с кафельного пола. – Так что за парнишка?

Штефан отмахивается, говоря тем самым, что это неважно и возвращается к Болдеру, чтобы узнать, когда ему приходить снова. Шумный всплеск, привлекает не только мое внимание. Я вздрагиваю и вижу, как в бассейне кто-то усердно барахтается. Незамедлительно кидаюсь на помощь и под крики тренера, студентов и второкурсниц, выталкиваю на поверхность Даррена. Он обездвижен, губы синие, а тело не подает признаков жизни. Пока я соображаю, что делать, руки Болдера, сжимают голову Дэйва и легкими ударами по щекам, пытаются привести парня в чувство.

– Нужно вытащить его из воды.

Вместе с Болдером и еще парочкой парней вытаскиваем Даррена из бассейна, и едва его спина касается твердой поверхности, я начинаю делать искусственное дыхание. Кто-то выкрикивает, что нужно вызвать квалифицированную помощь. Спустя секунду так и происходит.

Я без остановки реанимирую Дэйва и, слава богам, этот мерзавец откашливает хлористую жижу. А после рвота, с не переваренными желтыми таблетками, окрашивает мои бедра. Отлично!

– Что ты принял?! – трясет его Болдер. – Отвечай, что?!

– Те таблетки, что мне посоветовали для ускорения обмена веществ… – хрипит Даррен. – Я хотел сбросить немного веса.

Я встаю, чтобы принять душ и смыть содержимое желудка этого придурка, но тренер останавливает меня, предупреждая, что на мне важные улики для полиции. Твою мать! Теперь буду вонять, пока не пребудет лейтенант с кучкой специалистов и не слижет с меня чудо-обед Даррена.

К счастью, ждать получается недолго. Минут через тридцать в двери бассейна входят двое мужиков и медики скорой помощи. У одного из представителей полиции чемоданчик в руке, а другой, явно главный, вальяжно скользит по полу в своих коричневых туфлях на толстой подошве. Врачи мгновенно принимаются осматривать Дэйва, а меня уводят в уголок, где человек в латексных перчатках, собирает остатки таблеток с моих ног.

– Лейтенант Цайн, – представляется полицейский и демонстрирует мне свои документы. – А вас как зовут?

– Хавьер Да Коста. – Тощий мужик орудует пинцетом, как шеф-повар ножом, и я с любопытством смотрю на его действия. Пакетики складываются им в чемоданчик, как произведения искусства.

– Испанец, значит. Давно проживаете в Берлине? – продолжает лейтенант.

– Четыре года. – Выдыхаю, когда со мной заканчивают, и остается лишь пройтись мочалкой по поврежденным участкам кожи.

– Прекрасно. Вы отлично говорите по-немецки. Изучаете язык? – не унимается Цайн, только теперь, я могу посмотреть ему в глаза.

– У меня способности к языкам. Я также неплохо говорю на французском и чуть хуже на китайском языках. Какое это имеет отношение к тому, что случилось с Дарреном?