Пока смерть не разлучит нас

Я как раз малевала рисунок в блокноте и замерла с грифельным карандашом в руке.

– Простите?

– Вы не видите, что происходит?

На мой взгляд, Доар отсыпался за все ночи, в которые нам не позволяли спокойно отдыхать то обстоятельства, то чистокровная эсса, то странные капли, возбуждающие спортивный дух. Но вслух я произнесла:

– Судя по всему, вам есть что сказать, риат Нобри.

– Вы его разрушаете, Аделис. Он много работал, чтобы оказаться там, где находится сейчас. Днями и ночами. Но появляетесь вы, и Доар словно сходит с ума. Ему даже отказали в должности посла в Эсхарде!

– Значит, Доару повезло, что стихия пробудилась, – заметила я. – Разве не за этим он стремился в эсхардский дворец?

– Все так, но… – Якоб пожевал губами. – Теперь его ждет большое будущее, и ему ни к чему девица, которая приносит столько неудобств и неприятностей.

На меня нахлынуло воспоминание о похожем разговоре. Он происходил в другом доме, даже в ином городе, и обстоятельства отличались. Дядька Доара вбивал мне в голову, что я испорчу будущее его талантливого племянника. Нас, вступивших в союз, который не одобрят ни в Эсхарде, ни в Риоре, ждет незавидная участь. Мне было всего семнадцать, испуганная девчонка, сбежавшая с любимым из академии магии после того, как мамаша узнала о романе и устроила грандиозный скандал. Я пыталась себя убедить, что поступаю во благо. Глупая, глупая Аделис!

– Если вы желаете ему счастья, то, пока он спит, соберите вещи и покиньте этот дом. Так будет лучше.

– Вы правы, – усмехнулась я, – пожалуй, я действительно ужасно неудобная в быту. Хуже только горгулья. Но, послушайте, Якоб, одного не могу понять, почему вы думаете, что знаете лучше Доара, какого будущего он хочет? Может, он перед праздником вообще подумывал сменить помощника?

Под знаменитым ледяным взглядом чистокровной эссы секретарь несколько смешался:

– Сменить?

– Фигурально выражаясь.

– Вы знаете, эсса Хилберт, пожалуй, я пойду, – немедленно ретировался он.

– Удачно поработать, риат Нобри, – сдержанно улыбнулась я.

Ранним утром я прощалась с мамой и ректором Альдоном возле портала в башне перемещений. Черная стена волновалась от близости трех магов, по зеркальной глади, отражавшей наши непропорционально вытянутые фигуры, бежали круги. В сонном зале отбытий было немного народу, и на нас почти не обращали внимания.

Напоследок мама давала странные распоряжения, словно боялась, что в конечном итоге наш огромный особняк превратится в хлев.

– И скажи мастеру Гаэтану, чтобы холл обили зеленой тканью с золотым орнаментом. Цвет будет к месту.

– Хорошо, – смиренно кивнула я.

– И непременно закажи люстру из идэйского хрусталя. Каскадов поменьше, чтобы не было столько осколков, когда рухнет в следующий раз.

– Почему она должна рухнуть? – возмутилась я, но тут же вздохнула: – Именно так и поступлю.

– На праздник смены годов приезжайте к нам в академию.

– Если ректор Альдон будет не против, – улыбнулась я мужчине, сохранявшему удивительное спокойствие.

– Буду рад, – кивнул он.

– Ну, все.

Мама быстро обняла меня, окутав ароматом цветочных духов. И в этот душещипательный момент гулкий зал отбытия сотряс громкий злобный вопль:

– Аделис Хилберт, демоны тебя дери! Ты забыла в моем доме свою горгулью!

К нам на полных парах, пыша злостью, стремительно приближался Доар. Взлохмаченный, помятый, из-под расстегнутого пальто выглядывает полосатая пижама (даже знать не хочу, откуда она появилась в его шкафу, поди Якоб подарил). Одна нога обута в дорогую туфлю, а на второй красуется домашняя тапка. В руках Доар нес окаменелого Вжика.

– Светлых дней, – тяжело дыша, буркнул он в сторону старших и впился в меня ненавидящим взглядом. – Забери своего питомца!

Он втюхал мне горгулью, развернулся на пятках и, размахивая руками, направился к выходу. Вдруг резко остановился и вернулся.

– Ты всегда так поступала, Аделис Хилберт! Никогда не думала о других. В прошлый раз бросила меня – и теперь снова. Счастлива наконец? Давай вали в свой Эсхард, но никогда, слышишь меня, страшная женщина, никогда не смей появляться на пороге моего дома!

– Доар… – умирая от стыда, я покосилась на шокированную родительницу. – Доар, с чего ты решил, что я возвращаюсь в Эсхард?

– А? – Он резко замолчал и моргнул. – Эрл сказал, что ты поехала в башню перемещений…

– Да, проводить маму с ректором Альдоном, – сквозь зубы пробормотала я, скосив глаза на влюбленную парочку. – Понимаешь?

– То есть ты не собиралась…

– Нет.

– Кхм.

Он пожевал губами, потом приосанился, пытаясь изобразить приличный вид. Но в пижаме, пальто и одной домашней тапочке, сколько ни надувай щеки и ни выпрямляй плечи, излучать благородство сложновато. Доар сжал мой локоть и заставил встать рядом.

– Эсса Хилберт, наставник, легкой дороги, – тоном вменяемого чокнутого попрощался он. – Обязательно приезжайте в гости.

– Непременно, – сухо отозвалась мама. – Рада видеть вас, риат Гери, в добром здравии и на своих ногах.

Она скользнула выразительным взглядом от вздыбленной макушки Доара до его ног. Тапочка порвалась, и теперь из прорехи выглядывал палец, которым мужчина для чего-то пошевелил.