Пока ты рядом

— Например, — он задумчиво поиграл щипчиками для сахара, — вот ты сидишь здесь, в ресторане на Бурано, вместо того чтобы заниматься с маэстро Донетти. Присматриваешь за моей дочерью, вместо того чтобы петь арии Верди и Моцарта. Год назад разве мог один из нас даже представить себе такое?

— Нет, — спокойно ответила Линнет.

Год назад она еще пела. Трагедия, которая погубила ее голос, тогда еще не произошла. Год назад еще была жива Джоанна. Он не знал, что скоро станет вдовцом. И вот они здесь. Внезапно Линнет ощутила, что ее переполняет радость жизни, пульс ее бьется учащенно, ей и стыдно за то, что она испытывает такую жизнерадостность, и в то же время она благодарна судьбе за это чувство.

Что из того, что она все еще не может петь, и кто знает, будет ли она вообще когда-нибудь петь? Но она жива и сидит здесь, с этим мужчиной, ест простую вкусную пищу под голубым небом, и спину ей греет солнце...

— Для тебя, наверное, было страшным ударом, когда была погублена твоя карьера, — сказал он. — Ты, наверное, была талантлива, если Донетти взял тебя в ученицы.

Она пожала плечами.

— Тогда я была просто убита. Мне остается только ждать, надеяться и не очень зацикливаться на этом, — сказала она. — Бывают трагедии и пострашнее.

Она не стала распространяться на эту тему, но он, наверное, догадался, на что она намекает.

— Я бесплатно поделюсь с тобой одной мыслью, Линнет, — сказал он каким-то странным тоном, спокойным, но в то же время полным сдерживаемых чувств. — Большинство из нас может справиться с самыми серьезными катастрофами в жизни. Гораздо труднее осознавать, что упущены возможности, что не случилось того, чего ты ждал или о чем мечтал. Просчеты в планах. Ошибки. Вот что приносит больше всего боли.

Он жестом подозвал официантку и положил банкноты и монеты на тарелку, которую она принесла.

— Большое спасибо!

Линнет молча наблюдала за ним. Она все еще находилась под впечатлением его слов, и не решалась ни добавить что-нибудь к тому, что он сказал, ни спросить его о чем-либо. День и так был полон сюрпризов, начиная с откровенности Дины утром и кончая восхитительным обедом в этом очаровательном ресторанчике в обществе Макса. Он повернулся к ней, и широкая, соблазнительная улыбка озарила его лицо.

— На сегодня лекция окончена, — сказал он, умышленно подтрунивая над собой. — Небольшая прогулка — хороший способ избавиться от последствий чревоугодия и слишком серьезного отношения к жизни.

Они пошли назад вдоль каналов к набережной с причалами, но до отправления парохода еще оставалось время, поэтому они продолжали прогулку — мимо лужайки с деревьями и железными скамейками, направляясь в ту часть острова, которая выглядела необитаемой — земля, заросшая высокой травой, птичий гомон и уединение.

Макс сел на землю, глядя вдаль, и после недолгого колебания Линнет присела рядом с ним. Вокруг был покой, и они могли вообразить себя единственными людьми на острове. Или во всем мире... И, может быть, впервые Линнет почувствовала себя с ним раскованно, как будто они достигли барьера и перешагнули через него.

— Такие минуты покоя большая редкость, — сказал он, и ей стало жутко, что он прочитал ее мысли. — Особенно для тебя и меня, Линнет, а?

Он повернулся к ней вполоборота и, протянув руку, поднял длинный локон ее волос, задев за щеку. Потом выпустил локон, и его рука опустилась на ее плечо, где обгоревшая на солнце в тот печально памятный день кожа успела зажить и начала шелушиться.

— Птичка-певунья, которая пролетела слишком близко от солнца, как Икар, — сказал он нежно, и его пальцы скользнули вниз, к ее груди.

Линнет как завороженная наблюдала за движением его руки, почти не дыша. Ее переполняла какая-то сладостная боль в ожидании того момента, когда его рука охватит мягкую округлость, всем существом она жаждала этого. Она закрыла глаза, и летний зной застыл в ожидании вместе с ней.

Рев пароходного гудка разорвал тишину.

— Я забыл, — сказал он непринужденно. — Ты не любишь, когда к тебе прикасаются, да? Или мне показалось? Пароход пришел. Поехали домой.

6

Их совместное возвращение никто не прокомментировал, лишь у Дины слегка поднялись брови.

— Смотри, кого я встретил на Бурано, — сказал Макс небрежно.

Дина улыбнулась.

— Ты, наверное, навещал Альбу? Как она?

— Она молодец. Естественно, стареет, но во всем остальном ничуть не изменилась. Она меня как следует отчитала, практически ни за что, но, наверное, я заслужил нотацию.

В голосе его звучала ирония, но Дина сказала, смеясь:

— Ты знаешь, что она боготворит землю, по которой ты ходишь. Ты нравишься женщинам всех возрастов, Макс. Единственное, чего бы я тебе пожелала, не злоупотреблять этим.

— Ну, не думаю, что могу слишком уж обворожить Альбу своими чарами. Для нее я по-прежнему мальчишка, которому она задавала трепку, — беззаботно сказал он.

Но Линнет уловила предостерегающую нотку в голосе его тетки и быстрый взгляд в свою сторону. Что она хотела сказать этим? Не позволяй этой английской девчонке увлечься собой — это будет несправедливо по отношению к ней?