Пока ты рядом

С этими словами он повернулся к ней спиной, давая понять, что разговор окончен. Но Линнет не могла пошевелиться. Ее разум, сердце и тело все еще переживали этот страшный шок. Как он мог разговаривать с ней подобным образом, счесть, что она способна быть такой двоедушной! Услышать такие слова от любимого человека, знать, что он так презирает ее!.. Она чувствовала полную пустоту и горе.

Макс повернулся и холодно посмотрел на нее, удивленный, что она все еще здесь.

— Вам что, больше нечего делать? — раздраженно проговорил он. — Сейчас же убирайтесь отсюда, Линнет. Будет лучше, если вы постараетесь не попадаться мне на глаза!

9

В те дни, которые последовали за скандалом, Линнет поняла: нет ничего хуже, чем когда тебе не доверяют, подозревают в неблаговидных поступках, просто не выносят — и все это исходит от того человека, ради которого ты с радостью прошлась бы по горящим углям!

Макс держался от нее в стороне еще до того дня, когда обнаружил фотографии. В обществе остальных членов семьи он оставался весьма вежливым с Линнет. Иногда Линнет ощущала на себе его взгляд. Он был задумчивым и настороженным. Ей так хотелось преодолеть барьеры, возведенные между ними, и убедить его, что он ошибается в своих подозрениях.

Но сделать это было невозможно. Он был так настроен против нее, что Линнет понимала: она ни в чем не сможет его переубедить. Она почти не видела Макса, а появлялся он всегда в присутствии кого-то из родственников или слуг. Он также объявил, что, поскольку у него масса работы, никто не должен входить в его кабинет.

— Мне никогда подобная вещь не приходила в голову! — заявила Дина. — Я всегда с уважением относилась к его личному покою и занятиям и никогда не прерывала, когда он был занят. Не могу понять, что с ним происходит в последнее время!

Но я пыталась проникнуть в его личный кабинет, подумала Линнет, сгорая от стыда и смущения. Его приказание касалось именно ее. Он не желал слушать ее, не хотел ее видеть, кроме как по необходимости. Раньше она не могла себе представить, что кто-то может быть так тверд, после того как пришел к какому-то решению.

Однажды днем, когда воздух был холодным и свежим, но не было постоянного тумана, осаждавшего город, Линнет была в закрытом дворике вместе с Кэсси, которая играла в мяч, радуясь тому, что наконец оказалась на свежем воздухе после нескольких дней, проведенных в помещении.

Линнет с удовольствием наблюдала за девочкой, думая о том, как она выросла за это лето. Она будет высокой, как Макс, уже сейчас это было заметно.

— Чао, бамбино, — неожиданное появление Макса заставило Линнет застыть. Кэсси бросилась к нему. Потом она приостановилась, вспомнив, что уже почти взрослая девочка.

— Папа, ты не должен меня так называть, — сказала она ему недовольно, — я уже не малышка — я большая девочка и скоро пойду в школу!

Она вернулась к прерванному занятию. Линнет заметила, что Макс продолжает смотреть на нее. Она не стала отводить глаза.

— Она уже созрела для школы, — спокойно заметила она. — Ей будет полезно общение с другими детьми.

— Я не спрашивал вашего мнения, мне оно не требуется, — сказал он тихо, чтобы не слышала Кэсси. Тон был настолько холодным и неприязненным, что сердце у Линнет замерло. — Вы находитесь здесь только потому, что моя дочь доверяет вам. Если бы я хотя бы на минуту заподозрил, что вы предали ее доверие, вы бы покинули это место давным-давно!

— Я никогда не причиняла вреда Кэсси, — возмущенно ответила ему Линнет.

Он задумчиво посмотрел на нее.

— Я вам верю, — сдался он, но его взгляд продолжал оставаться таким же холодным. — Я также надеюсь, когда моя дочь пойдет в школу, — добавил он, — она будет называться прекрасным именем Косима — а не какой-то кличкой, которую сделала из него моя покойная жена.

— Всех детей называют уменьшительными именами, когда они маленькие, — сказала Линнет. Даже сейчас рефлекс, заставлявший ее защищать Джоанну, сразу же сработал.

— Некоторые из них глупые и даже обидные, — насмешливо ответил он. — Моя жена время от времени с насмешкой упоминала о маленькой «мышке», так назойливо следовавшей за ней повсюду! Я думаю, что это были вы?! Вам никогда не хотелось возразить против такого эпитета?

Линнет зарделась, и боль медленно затопила все ее существо. Джоанна считала ее надоедливой, а ее детское восхищение — смешным, правда! Он с жестоким удовольствием поведал ей об этом сейчас, зная, как ей будет обидно! К счастью, он не понимал, что самую большую боль ей нанесло его желание унизить и обидеть ее. Но она все равно любила его!

— Мне не очень нравилось, когда меня называли «певчей птичкой», но я мирилась с этим, — недовольно ответила она ему. — Наш великий поэт Шекспир сказал: «Что в имени...»

— «...Что значит слово, роза пахнет розой. Хоть розой назови ее, хоть нет», — закончил он. На секунду она уловила промелькнувшую в его глазах грусть. — Я в этом не уверен. Ничто не остается неизменным, что бы мы об этом ни думали.