Пока ты веришь

В новой камере, тесной, темной и еще более душной, чем та, в которой остались развеселые девицы, помимо Эби, сидела только грязная жирная крыса. Она пряталась в соломе под рваным тюфяком, а когда заскрипел засов, выглянула полюбоваться, кто там пожаловал.

Крыс девушка не боялась – эти твари, как и шлюхи, поодиночке не страшны, – но на всякий случай подобрала подол и забралась на лавку с ногами. Свернулась калачиком, прижалась к стене и задремала, игнорируя и недовольное урчание желудка, за весь день получившего только смятую бумажку с дядькиными каракулями, и крики раздосадованных ее уходом потаскух. Утро вечера мудренее.

– Эбигейл Гроу. Три месяца общественных работ!

И никакого разбирательства. Судья лишь мельком глянул в ее сторону и тут же зачитал приговор. А ведь она и историю сочинить успела про то, как к гадалке шла, на суженого погадать, а что в ночное время – так стыдно средь бела дня…

– Не задерживай! – Суровый пристав толкнул девушку в спину. – Следующая!

Эби хотела возмутиться, но вовремя поняла, что, кроме новых тычков и затрещин, ничего не добьется. Для господ-чистоплюев одно то, что она из Освина, – доказательство вины. Раз живет там, значит, либо проститутка, либо воровка. И подтвердить, что она – девушка порядочная, работающая, некому: из всей родни только дядька остался, а у того у самого рыльце в пушку.

Но общественные работы – это не так уж и страшно. Улицы мести пошлют или на вокзал – сортиры драить. Шлюх и попрошаек обычно таким наказывали, да еще малолеток, которые в первый раз на мелком воровстве погорели.

В комнатке рядом с залом суда на Эби надели тонкий браслетик из белого металла.

– Надумаешь сбежать, найдем, – сухо предупредил худой крючконосый мужчина в черной мантии, записывая выбитый на браслете номерок в толстую книгу. – А не найдем, через три дня сама прибежишь.

И так неласково поглядел, что Эби сбегать зареклась. А хоть бы и сортиры. Лишь бы покормили сперва. Девкам в камеру поутру воды принесли и по пайке хлеба, а про нее забыли, хоть ту крысу жри!

От голода уже начинало мутить, и все вокруг виделось как в тумане. Коридор длинный, люди какие-то, все на одно лицо. Всех осужденных вместе с Эби построили в шеренгу и повели куда-то. Кто-то ударил кулаком в спину. Больно, но она смолчала. После на подол наступили. Девушка обернулась и увидела позади себя давешнюю «воблу».

– Что ж ты вчера так рано ушла, красавица? – прошипела та и погрозила шилом, вытащенным из складок потасканного, как и она сама, платья.

Ткнет в бок – никто и не поймет, что случилось.

Эби шарахнулась от рыжей, вырвалась вперед, отпихнула какую-то девицу, еще одну, вылетела из строя и с разбегу уткнулась носом в атласный лацкан богатого сюртука.

Едва не сбитый с ног господин, солидного вида брюнет лет сорока пяти, вместо того чтобы наорать на нее или оттолкнуть обратно к арестанткам, придержал испуганно сжавшуюся девушку за локоть, окинул цепким взглядом сквозь желтые стекла очков и, задумчиво пощипав себя за бороду, обернулся к топтавшемуся рядом с ним полицейскому.

– Вот эту и возьму.

– Воля ваша. – Полицейский достал связку ключиков, выискал один, сверил с номерком на ее браслете и отдал бородачу. – Пожалуйста, мэтр.

Мэтр? Маг? За свои восемнадцать лет Эби ни разу так близко мага не видела. Зато слыхала об этой братии предостаточно. И ничего хорошего. Хуже их, как дядька говорил, только технари.

– Пошли. – Бородатый кивнул в сторону, противоположную той, куда вели приговоренных к общественным работам проституток.

…О сортирах думалось уже с нежной тоской…

– Идем, как тебя…

– Эбигейл, – тихо представилась девушка.

– Эбигейл, – повторил мужчина и удовлетворенно хмыкнул, словно, окажись она какой-нибудь Сарой или Мартой, его это не устроило бы. – Ну что ж, Эбигейл, карета подана.

Соврал. Никакой кареты и в помине не было. У ступеней окружного суда стояла самоходная повозка, вроде той, что Курт показывал ей как-то на фотографии в газете, и Эби поняла, что жизнь кончена. Ладно бы просто маг. Или просто технарь. Нет, ей попался маг-технарь – существа страшнее по всей Линкарре не сыщешь.

– Забирайся, – приказал бородатый, махнув рукой на заднее сиденье, а сам устроился впереди и схватился за привинченный к длинному штырю бублик.

Самоходка зарычала, забулькало в большом черном котле, и выведенная назад труба со злым шипением выплюнула облачко дыма.

– Я на это не сяду, – попятившись, затрясла головой Эби. Страх перед железным монстром оказался сильнее страха перед его хозяином.

– Значит, следом побежишь, – заявил маг, показывая ей заветный ключик.

Девушка с горестным стоном подобрала юбки, вскарабкалась на подножку и шлепнулась на сиденье. Негромко рычащее чудовище словно только этого и ждало: взвыло, дернулось и с жутким ревом помчалось по улице.