Покер для даймонов. Тетралогия

– Я тоже на это надеюсь, экселленц. – А вот ему – полное приветствие: не просто склонить голову, а замереть, практически касаясь подбородком груди и удерживая согнутую левую руку за спиной.

Он отступает в сторону, когда я выхожу вслед за кондером, и, скорее всего, смотрит мне вслед, пока я иду по длинному коридору, стараясь не замечать взглядов, которыми меня провожают мои воины, и гордясь тем, что в их глазах нет ни тени презрения: лишь досада от того, что они не могут выполнить единственный приказ, который я им не отдам, – освободить меня.

На выходе из здания, в котором мы обосновались, к нам присоединяются еще два мага. И я с трудом удерживаю вздох облегчения: квалификация этой парочки не позволяет им работать с межмировыми порталами, а на Лилее казематы внутреннего круга есть только на единственной в этом мире стационарной базе. А уж ее-то план мне хорошо известен: пришлось довольно долго служить там, пока меня не произвели в коммандеры.

И остается надеяться, что моя удача не окончательно покинула меня, и варлахам не стали известны созданные мною заклинания, которые могут при случае не только увеличить мои шансы на успешный побег, но и, если ничего другого мне не останется, сделать мою смерть менее болезненной.

Мы не успеваем сделать еще нескольких шагов с крыльца, украшенного статуями, изображающими откровенные сцены, как прямо перед нами разворачивается переход. И уже спустя мгновение выходим в том самом портальном зале, дорогу из которого я знаю едва ли не на ощупь.

Еще четверка воинов с той же серебряной окантовкой на верхнем покрывале встает по бокам от меня, как только мы спускаемся с небольшого постамента, на котором закреплены управляющие кристаллы, и мой энтузиазм несколько падает: похоже, мысль о недоразумении – последнее, что приходило в их головы.

Опять длинный коридор, но только не завешенный коврами дивной работы, ощущение падения, когда матрица переноса перебрасывает нас на нижние уровни, и вновь проход, стены которого уже выложены потемневшим от времени и сырости камнем и украшением которого служат расположенные через равные промежутки с обеих сторон камеры. В некоторых открыты двери. Не знаю, на что рассчитывал тот, кто вздумал мне устроить эту экскурсию по подземелью и продемонстрировать внутреннее убранство моих будущих покоев, но если он ожидал, что это заставит меня задуматься о сотрудничестве, – сильно ошибся. Хотя стоит признать, что пыточные столы, которые несколько раз мелькали перед моими глазами, вполне могли произвести впечатление на кого-нибудь пониже меня рангом и помладше возрастом. В мои годы я и не такого насмотрелся: насколько бы лояльно я ни относился к местным, но методы, которыми действуют в своих застенках те же демоны, не сильно отличаются от тех, которые мне, возможно, предстоит испытать на собственной шкуре.

– Прошу. – Кондер останавливается напротив очередной открытой двери и делает приглашающий жест.

Жаль, что наш кодекс не разрешает проявлять эмоции, а то бы я мог увидеть немало ехидства на его лице. Впрочем, под лицевым платком чего только не спрячешь, а проникнуть сквозь его ментальные щиты я сейчас не могу.

Но прежде чем я переступаю порог моих персональных апартаментов, раздается следующий приказ, который лишает меня последнего оптимизма:

– Набиру.

Я позволяю себе замереть и медленно, очень медленно, давая возможность в каждом мгновении моего движения разглядеть ту опасность, что я собой представляю, даже в таком, не самом выгодном для меня положении, оборачиваюсь к тому, кто делает очередную попытку лишить меня достоинства.

– Я еще раз прошу уточнить: мы говорим об аресте или об ответах на некоторые вопросы? – Мой голос не просто спокоен, он холоден и лишен даже проблеска жизни.

– Пока все еще об ответах. – И в его глазах мелькает страх. Хотя из нас двоих – это я не в самом выгодном положении.

– Тогда я считаю ваше требование снять набиру излишним. Или мне расценивать это как намеренное оскорбление? – И я демонстративно касаюсь застежки, продолжая немигающим взглядом требовать от него ответа.

Похоже, моя выдержка снова выручает меня, и кондер вынужден согласиться. Но по тому, как вспыхивает и мгновенно гаснет ярость в его зрачках, я могу сказать: каким бы ни был исход этой истории, у меня появился новый враг, который сделает все, чтобы отомстить мне за эти минуты.

И я прохожу внутрь, слыша, как за моей спиной закрывается толстая дверь, усиленная впитывающими магию нашлепками. Одно лишь радует: в интерьере, который очень далек от моих представлений об удобстве и уюте, отсутствуют те самые предметы, которыми меня пытались запугать по дороге.

Я забираюсь с ногами на небольшое возвышение, которое должно представлять собой кровать, прислоняюсь к стене, что приятно холодит спину, и закрываю глаза в ожидании, когда спадет напряжение и мысль потечет плавно, не бурля, как струи воды на перекатах.