Похищая огонь. Как поток и другие измененные состояния сознания помогают решать сложные задачи

Таким образом, поскольку биологические механизмы, поддерживающие некоторые измененные состояния, действуют удивительно слаженно, наши ощущения от пребывания в этих состояниях похожи. Реальное содержание может существенно отличаться в разных культурах: программист из Кремниевой долины может испытать прозрение в полночь и воспринять бегущие по монитору нули и единицы как послание от матрицы; молодая французская крестьянка может ощутить божественное вдохновение и услышать голос ангела; а индийский фермер — увидеть явление Ганеши где-нибудь посреди рисового поля. Но под этой своего рода оберткой, которую ученые называют «феноменологическим отчетом», находятся четыре характерные особенности: бессамость, вневременность, легкость и

насыщенность, или сокращенно STER (Selflessness, Timelessness, Effortlessness and Richness).

Конечно, есть множество описаний измененных состояний[50]

, но мы выбрали именно эти четыре по определенной причине. В ходе обзора литературы мы выяснили, что почти каждый предыдущий анализ такого опыта отягощен контекстом. Например, чтобы определить роль медитации при переходе в измененное состояние, сначала следует разобраться с религиозными интерпретациями его смысла. Посмотрите на научные критерии «потока» и обязательно найдете эмпирические триггеры перехода наряду с описанием гаммы чувств, испытываемых при этом человеком. То же касается многих шкал оценки психоделических состояний, нередко построенных исходя из предположения, что и в будущем субъекты испытают те же ощущения, что и в первоначальных экспериментах (от природного мистицизма до пренатальной памяти и единения с космосом).

Однако четыре вышеперечисленные категории по содержанию нейтральны и представляют собой строго феноменологическое описание (как мы себя чувствуем в таких состояниях), основанное на общей нейробиологии, что позволяет избавиться от предубеждений относительно таких состояний. Хотя в этой области еще предстоит огромная работа, мы уже представили свою модель исследователям из Гарвардского, Стэнфордского, Йельского и Оксфордского университетов, и они нашли ее полезной. Модель носит одновременно экспериментальный и эмпирический характер, и мы надеемся, что она упростит непрекращающуюся дискуссию об измененных состояниях, сделав ее более целостной. (Если вы хотите помочь в продвижении этих исследований, заходите на сайт www.stealingfirebook.com/research).

Бессамость

Несмотря на все разговоры об искусственном интеллекте и суперкомпьютерах, человеческий мозг остается самым сложным устройством на планете, центральное звено которого — префронтальная кора — наиболее замысловатая часть нашего нейронного аппарата. Относительно недавняя эволюционная адаптация обусловила повышенную степень самосознания, способность откладывать удовольствие, планировать на перспективу, делать выводы на основе сложных логических построений и задумываться о процессе мышления. Этот скачок мышления способствовал нашему перерождению из медленных, слабых, безволосых обезьян в вооруженных техникой высокоразвитых хищников, превратив нашу звериную, отвратительную короткую жизнь в нечто определенно более цивилизованное.

Все это далось нелегко. Никто пока не изобрел «выключатель» потенциального самосознания, сделавшего все это возможным. «Самосознание не безусловное благословение[51], — пишет профессор психологии и нейробиологии Университета Дьюка Марк Лири в своей весьма точно озаглавленной книге The Curse of the Self («Проклятие собственного я»). — Оно [самосознание] единолично отвечает за многие, если не большинство проблем, с которыми мы сталкиваемся как биологический вид и как индивидуумы… а также вызывает большую часть страданий, таких как депрессия, тревожность, гнев, ревность и прочие негативные эмоции». Вспомним о целых отраслях с многомиллиардным оборотом, составляющих экономику измененных состояний, для чего они созданы? Отключить самосознание. Чтобы дать нам несколько мгновений отдыха от голосов, непрерывно звучащих в нашем уме. Поэтому при переходе в измененное состояние, открывающее нам доступ к чему-то большему, мы сначала испытываем чувство потери чего-то внутри нас. А если точнее, потери того внутреннего критика, с которым мы все рождаемся, нашего внутреннего Вуди Аллена, вечного ворчуна и пораженца, непрестанно бубнящего в наших головах. Ты слишком толстый. Слишком худой. Слишком умный для этой работы. Слишком трусливый, чтобы что-то предпринять. Бесконечный барабанный бой в ушах.