Похищая огонь. Как поток и другие измененные состояния сознания помогают решать сложные задачи

Ежегодно летом в трех часах езды на северо-восток от города Рино на обширной территории высохшего древнего озера, известной как пустыня Блэк-Рок, вы отыщете всех главных героев второй части книги. Вон Тони Эндрюс в пурпурном пейсли[276] выжимает басы из арт-машины Funktion-One. Неподалеку Майки Сигель демонстрирует обратную нейросвязь запыленным любопытным слушателям. Рядом Андроид Джонс воздвиг гигантский купол для демонстрации своих инсталляций, вводящих в транс. Всемирно известные сексопатологи проводят здесь семинары; ученые из университетов Лиги плюща читают лекции по нейротеологии и рассказывают о альфабетаминах, которые изобрел Саша Шульгин. В некотором отдалении вы даже можете заметить команду Red Bull Air Force

[277], одетую в пылающие костюмы и занимающуюся вингсьютингом над городом. Что бы ни говорили об этом фестивале, он, бесспорно, удерживает титул крупнейшей в мире «выставки экстаза».

«Burning Man агрессивно распространяет традиции гедонистического экстаза, — пишет Эрик Дэвис. — [Дикие] визуальные эффекты, дезориентирующие звуки и сознательный избыток сенсорной стимуляции… помогают снять установленные рамки …[Это] не что иное, как полноценная машина-мозг, призванная на ходу корректировать процесс воссоздания окружающей действительности, непрерывно происходящий в мозге»[278]

.

Один из основателей Burning Man Майкл Майклс[279] (известный на фестивале как Опасный Рейнджер) объясняет это так: «Здесь мы можем наконец вырваться из ограничивающей нас коробки. По сути, все, что мы делаем, — это берем окружающую человека реальность и разрываем ее на части. Burning Man — инструмент преобразований; в нем есть “железо” и программное обеспечение, которые можно настроить, как нужно вам. И мы это сделали. Мы привезли людей в пустынную сухую местность на краю света, то есть в довольно суровые условия. Это помогает им сбросить все наносное — все, что они принесли с собой, включая представления о себе самих. Волей-неволей им приходится контактировать друг с другом в новом месте, где все возможно. Это разрушает их прежнюю реальность и помогает осознать, что они могут создать собственную, новую реальность». Иными словами, это специально сконструированный инструмент трансформации для стимуляции бессамости, вневременности, легкости и насыщенности, или STER.

С каждым разом этот трансформационный механизм приводит ко все более реальным изменениям в мире. В этом и состоит основная идея данной главы. Если в предыдущей части книги мы рассматривали историю возникновения четырех сил экстаза, то в этой сосредоточимся на довольно очевидном вопросе: ведет ли порожденная ими высшая степень вдохновения к практическому использованию инноваций? До этого мы обсуждали исследования, проводимые в контролируемых условиях, которые подтверждали, что измененное состояние сознания в значительной степени повышает креативность и улучшает способность решать проблемы. Теперь нам придется выйти из лаборатории и посмотреть, помогает ли экстаз решать острые проблемы в «дикой природе». И Burning Man, вероятно, лучшее место для старта.

В первую очередь следует обратить внимание на завсегдатаев фестиваля. В отличие от эпохи Вудстока, здешние постоянные посетители — это уже не только контркультурная богема, которая «включалась, настраивалась и улетала». Конечно, здесь все еще крутятся немало панк-анархистов, промышленных дизайнеров и обитателей пакгаузов, которым жизнь в мейнстриме не всегда подходит. Но сегодня ряды бернеров

, как называют себя гости фестиваля, пополнились членами популярной субкультуры, так называемой tech-nomadic элиты, имеющей доступ к источникам капитала, рынкам и глобальным коммуникационным платформам.

Когда Тим Феррис упомянул, что почти все миллиардеры Кремниевой долины, которых он знает, принимают психоделики, чтобы успешнее решать сложные задачи, следовало добавить, что Burning Man — именно то место, где они предпочитают начинать, чтобы впоследствии добиться успеха. «Если вы не были на Burning Man, то просто не покорите Кремниевую долину, — сказал серийный предприниматель и многолетний гость фестиваля Илон Маск изданию Re/Code[280]. — Вы можете взять самую крутую вечеринку в Лос-Анджелесе, умножить ее на тысячу, но и близко не подойдете к масштабам происходящего на фестивале».