Похищение Эдгардо Мортары

Я отправился в политическую тюрьму и прошел в тайную камеру, которую занимал отец Гаэтано Фелетти. Я известил его о том, что против него открыт процесс… и поэтому он должен выбрать себе защитника. Он отказался это делать, заявив, что предоставляет защищать его лишь Господу и Пресвятой Деве, потому что они знают о его невиновности. Он продолжал настаивать на таком решении, и я сообщил ему, что в таком случае адвоката ему назначит суд.

Спустя шесть дней судья, которому предстояло вести процесс, назначил защитником монаха Франческо Юсси[321]

.

Юсси был известной фигурой в юридических и общественных кругах Болоньи. За десять с лишним лет до этого он вдохновил на сочинение сатирического стихотворения одного поэта-любителя, который описал его так: «богач, гордец, невежа». Это сочинение читалось вслух, ко всеобщему веселью, в зале, где присутствовала вся городская элита — в том числе, конечно же, и сам Юсси[322]

. Назначая Юсси адвокатом бывшего инквизитора, судья сигнализировал о важности этого процесса и о том, что сам он желает выслушать энергичную защиту. И действительно, в скором времени опубликованный текст заключительной речи Юсси будет ходить по рукам сторонников церкви по всей Европе. Для гордеца Юсси это выступление в суде стало звездным часом.

Хотя в предыдущие шесть лет Юсси неоднократно принимал назначения суда, становясь защитником обвиняемых в уголовных преступлениях, сейчас у него впервые появился подзащитный, который отказывался с ним разговаривать. Чаще всего мужчинами, которых он защищал (женщин-подзащитных в его послужном списке не обнаружено), были неимущие крестьяне. Например, за несколько месяцев до того, как отец Фелетти приказал схватить Эдгардо, подзащитным Юсси был испольщик, убивший топором свою жену, находившуюся на восьмом месяце беременности[323]

.

Юсси отвели мало времени на подготовку к суду над бывшим инквизитором. 10 апреля 1860 года, через две недели после того, как судья назначил его защитником, он узнал, что заключительное слушание намечено на утро понедельника, 16 апреля. В тот же день уведомление о дате, на которую был назначен процесс, получили еще три человека: обвиняемый, отец Фелетти, и двое потерпевших — Момоло и Марианна Мортара. Ни один из них в суд не явился. В случае супругов Мортара уведомление было доставлено им домой по туринскому адресу лишь за два дня до начала процесса, и Марианне пришлось расписаться в получении повестки за мужа, так как тот отсутствовал. Приехать на суд они явно не успели бы, даже если бы захотели, но ничто не говорит о том, что они этого хотели.

Отсутствие инквизитора объяснялось иначе. Ему было велено предстать перед судом и ответить на обвинение в «насильственном разлучении мальчика Эдгардо Мортары с семьей». В тот же день Юсси подал прошение от имени отца Фелетти — он просил освободить монаха от обязанности явиться в суд, так как тот желает «отвергнуть это преимущество, которое предоставляет ему закон». Коротко говоря, бывший болонский инквизитор не желал присутствовать на собственном процессе, потому что, явившись в зал, он тем самым признал бы право нового государства вершить над ним суд[324]. Суд принял его отказ, и утром 16 апреля, когда коллегия шести судей под председательством судьи Калчедонио Феррари объявила заседание открытым, отец Фелетти остался в тюремной камере.