Похищение Эдгардо Мортары

Должно быть, государственного секретаря особенно обеспокоило это письмо от имени короля Нидерландов, потому что он написал необычайно длинный ответ. Он сетовал на то, что голландцы занимаются как раз тем, что, по их собственному признанию, не вправе делать, а именно вмешиваются во внутренние дела другого государства. Дело, о котором идет речь, писал Антонелли своим корреспондентам, имеет «исключительно религиозную суть, а потому заниматься им пристало церковным властям и никаким светским органам в эти вопросы вмешиваться не следует». Следовательно, их прошение было неуместным: «Поскольку данное дело носит характер сугубо религиозный и затрагивает таинство крещения, совершенного над ребенком, со всеми вытекающими из этого последствиями, то же самое можно сказать и о причинах, в силу которых верховный глава церкви лишен возможности предпринять действия того рода, о которых просят его еврейские родители крещеного мальчика». Что же касается дурного впечатления, какое, по словам графа, производит это дело на его соотечественников, то, отвечал Антонелли, «какое бы впечатление оно ни производило на людей, которые либо не желают, либо не умеют взглянуть на это дело в должном свете, Святейший престол пребывает в уверенности, что он поступил в соответствии с незыблемыми правилами католической церкви, отступить от коих ему не позволят никакие доводы человеческого рассудка»[169]

.

По другую сторону Атлантики дело Мортары всколыхнуло чувство солидарности среди евреев Соединенных Штатов. Хотя там имелась еврейская диаспора численностью 150 тысяч человек, то есть намного больше, чем в Италии, Франции или Англии, большинство американских евреев были иммигрантами и им еще недоставало национальной сплоченности. Три основные еврейские газеты на английском языке представляли собой типичные местные издания, созданные стараниями авторитетных раввинов в Нью-Йорке, Цинциннати и Филадельфии.

Известия о деле Мортары дошли до американских евреев опосредованно, потому что ни у римской еврейской общины, ни, конечно же, у более скромной еврейской общины Болоньи не имелось прямых связей с заокеанскими собратьями. Однако несколько известнейших американских раввинов узнали обо всем из писем, которые разослал им в сентябре сэр Мозес (Моисей) Монтефиоре, глава Совета депутатов британской еврейской общины. После этого информация стала быстро распространяться дальше.

Лишь меньшинство американских евреев приехали из католических стран, но все они увидели в похищении Мортары олицетворение всех зол Старого Света, мучительное напоминание о гонениях, от которых они сами благополучно спаслись. Подобные чувства подпитывались не только американской идеологией свободы и всеобщего равенства, но и другими, менее здоровыми силами. В 1858 году в Америке многие относились к католицизму с подозрением и неодобрением. Повсюду иммигранты-католики из Ирландии подвергались унижениям и оскорблениям, а папу римского изображали дьяволом во плоти. И, как ни парадоксально, евреи, во многом разделявшие в ту пору участь иммигрантов-католиков, которых притесняло подавляющее большинство протестантов, с большой радостью обнаружили, что их кампания против папы встречает среди американцев самую широкую поддержку.

Начиная с середины сентября крупнейшие американские еврейские газеты помещали одну за другой публикации о деле Мортары. Раввин Айзек Майер Уайз из Цинциннати — один из основателей реформированного иудаизма в США и главный редактор одной из важнейших еврейских газет — писал в такой манере, которой могли бы гордиться любые тогдашние американские хулители католицизма: